– О-о-о! – выдохнул султан, который, как ребенок, умел радоваться подаркам. – Немедленно подать мне лучшего персидского табака! – Он дважды хлопнул в ладони.
Терраса наполнилась клубами душистого дыма, крепким ароматом драгоценного отборного табака.
– ...И ещё она передала подарок для Жасмин, – Алладин снова залез за пазуху.
Принцесса в нетерпении вскочила на ноги, заглядывая ему в руки, а Алладин делал вид, что никак не может отыскать подарок. Наконец он с широкой улыбкой достал гранатовые серёжки с большими голубыми алмазами.
– Ах! – Жасмин неистово захлопала в ладони, требуя немедленно принести ей большое зеркало.
– Удивительная редкость, и удивительная щедрость, – заметил султан, радуясь восторгу дочери. – Они тебе очень идут.
– Всякому к лицу целое состояние в ушах, – заметил вредный Яго.
– А что подарили тебе? – спросила Жасмин, целуя Алладина в обе щеки.
– У меня подарок подороже, – улыбнулся Алладин. – Мне преподнесли венок из орхидей, праздник на всю ночь и свою любовь...
– Пейте чай, – умилённо сказал султан. – Я счастлив иметь детей, которые понимают истинные ценности этой жизни.
Дневное чаепитие продолжилось.
– Что ты ёрзаешь? – спросила Жасмин у супруга, заметив, что тот морщится и не может удобно устроиться. – Тебе жёстко сидеть?
– Нет, – смущённо ответил Алладин. – На обратной дороге очень трясло. У меня такое ощущение, будто я целый день объезжал горячих ахалтекинских жеребцов.
– Трясло в небе? – удивился султан. – Никогда не слышал, чтобы ковёр-самолёт вёл себя, как норовистый скакун.
– Ковёр тут ни при чём, – сказал Алладин.
– Джинн! – звонко крикнула Жасмин, всплеснув руками. – Иди к нам!
– Привет! – добродушное и лукавое лицо Голубого джинна мигом появилось вместе с паром из носика чайника. – Чем могу быть бесполезен? Спрашиваю именно об этом, потому что полезен я могу быть во всём! Хотите, к примеру, спляшу вам чечётку?
Джинн немедленно отрастил себе сорок ног и оглушительно затрещал по террасе четырьмя десятками подкованных каблуков. Жасмин заткнула пальчиками уши, спасаясь от ужасного грохота.
– Или принесу вам любимую тётку, – он нарисовал в воздухе портрет столетней старухи – Шамаханской царицы – злющей тётки султана, с которой тот не виделся сорок лет.
Султан в страшном испуге замахал на джинна двумя руками. Портрет тётки лопнул с хрустальным звоном.
– Или устрою птичьи бои? Всё, что хотите, вы же свои!
На террасе с шумом появились два дерущихся страуса в боксёрских перчатках на мускулистых ногах.
– Джинн!
– Слушаю вас, моя принцесса! – шум мгновенно стих, а Голубой джинн – одетый в сержантскую форму – стоял навытяжку, отдавая воинскую честь. – Прикажете расстрелять меня за беспокойство?
Напротив него появился ряд суровых солдат, которые вскинули ружья и произвели залп. Джинн с удивлением посмотрел на огромные дыры в мундире и груди.
– Наказание произведено! – ликующе объявил он. – Теперь можно пить чай.
И Жасмин налила пиалу терпкого золотого напитка джинну, который чинно уселся за стол.
– Послушай, джинн, – обратился к нему Алладин. – Ты не знаешь, как такое может быть: почему меня немилосердно трясло по пути домой? Никогда такого не было...
Джинн удивленно выпучил глаза и исчез, оставив пиалу с горячим чаем свободно парить в воздухе. Прежде чем она успела упасть на стол, джинн появился снова и, ловко подхватив пиалу, продолжил чаепитие.
– Мо-зен-рат, – раздельно сказал он.
– Чёрный принц, – вздохнула Жасмин, – Опять он здесь.
– И Ксерксис тоже, – уверенно подтвердил джинн.
Он сотворил из двух пальцев рогатку и запулил крупную виноградину в лепное украшение на стене. Лепное украшение тут же ойкнуло, приняло вид летающего угря и со свистом унеслось в неизвестном направлении. (Ксерксис – летающий угорь – умел принять вид любого предмета или существа, это был мелкий бесёнок, помощник Чёрного принца Мозенрата.)
– Он был тут? Что он делал? – воскликнула принцесса.
– Подслушивал. – Объяснил джинн. – Подглядывал. Любовался принцессой. Получил удар виноградиной. Полетел докладывать и умываться.
– А что ты сказал о Мозенрате? – спросил Алладин.
– Он накопал в воздушном пространстве вокруг Багдада воздушных ухабов и ям, – джинн, превратившись в Мозенрата, показал, как тот пыхтит с лопатой, копая ямы. – Поэтому Коврик с Алладином все время в них проваливался. Мелкая пакость.
– А что делать?
– Не волноваться!
Через секунду Голубой джинн, весело распевая, огромным дорожным катком ровнял небо вокруг Багдада, чтобы Алладина больше не трясло на ковре-самолёте.