Ольга замерла, выравнивая дыхание и успокаивая участившееся сердцебиение.
Сойти бы да немного передвинуть стремянку, но… Ухватившись за полку сильнее и опасливо подавшись вперёд, поддела книжицу за корешок. Пухлая, в потрёпанной обложке из толстейшего и твёрдого, как дерево, картона, обклеенного розовой «мраморной» бумагой, она вытащилась с трудом. В нетерпеливом предвкушении открыв титульный лист, Ольга не поверила собственным глазам. Стихи лорда Байрона на французском языке?! Шестой том. Париж, 1821 год. Его прижизненное издание! В изумлении погладила золотое тиснение на корешке. Откуда взялась в библиотеке эта роскошь?! Открыв томик на странице с закладкой, уткнулась лицом в тонкие голубоватые листы. Запах… Ольга блаженно закрыла глаза, глубоко вдыхая аромат миндаля и жжёного сахара.
В полумраке библиотеки зазвучал её тихий голос:
— …Пусть старость мне кровь беспощадно остудит,
Ты, память былого, мне сердце чаруй!
И лучшим сокровищем памяти будет —
Он — первый стыдливый любви поцелуй!
Закладка — узкая полоска коричневого картона с вышивкой — выскользнула из-под дрогнувших пальцев и спланировала вниз.
Ольга интуитивно дёрнулась за ней, чувствуя, как тонкий каблук ботильона стремительно сорвался с деревянной поверхности ступеньки.
В бессильном немом крике взметнулись руки.
Короткий миг полёта.
Взрывной грохот опрокинувшейся стремянки.
Влажная липкая тишина окутала женщину, затягивая в свои глубины.
Глава 4*
Англия, Лондон
Февраль, 1867 год
Стенли Элгард, шестнадцатый виконт Хардинг и единственный наследник графа Малгри, приезжал сюда по пятницам и изредка по вторникам. Именно здесь, на Пэлл Мэлл, в клубе с численностью восемьсот человек, заводились полезные знакомства. Богатые дельцы, высшие правительственные чиновники и представители старой землевладельческой знати, сходясь за карточными и бильярдными столами, обедая за одним столом, делились своими сомнениями, поддерживали отношения и деловые связи. Здесь, в приглушённой обстановке, напоённой ароматами изысканных блюд, терпким запахом кожаной обивки и горьковатым дымком пылавших в каминах дров, джентльмены избавлялись от неуверенности и низкой самооценки.
Стенли отдал лакею — в чёрном костюме с шитьём золотой тесьмой — цилиндр, перчатки, трость. Расстегнул суконное пальто, крытое каракулем и отделанное воротником из меха выдры. Привычно осмотрелся.
В зеркалах в позолоченных рамах отразилась широкая лестница с ковровой дорожкой, ведущая на второй этаж. Там размещались кабинеты, зал заседаний, комнаты для игры в карты, библиотека. В ней можно было не только уединиться за чтением редкой книги, но и полистать зарубежные газеты и журналы. Этажом выше находилась биллиардная и курительная комната.
Из кофейной доносились едва слышные разговоры, позвякивание чашечек о блюдца. Оттуда вышел любезно улыбающийся метрдотель и протянул гостю руку.
— Лорд Хардинг! — воскликнул он. — Рад приветствовать вас!
После обмена любезностями он проводил его милость через просторный вестибюль, пол которого украшала мозаика шоколадного и молочного цветов, к застекленным дверям. Стенли прошёл в большую проходную залу — великолепную и утончённую. Её стены украшали картины с живописными горными и морскими пейзажами кисти модных художников.
Внушительные вступительные и ежегодные членские взносы позволили обставить комнаты клуба роскошной кожаной мебелью. На журнальных столиках пёстрой россыпью лежали свежие газеты и журналы. В свете свечей блестела мебельная фурнитура из серебра и золочёной бронзы. Тяжёлые оконные портьеры из бархата, отороченного парчой, прятали отдыхающих от любопытных глаз. В углу — бар с длинными ровными рядами хрустальных стаканов, бокалов и бутылок.
В широко открытых двойных дверях виднелся обеденный зал с длинным столом, сервированным к обеду. На накрахмаленной белоснежной скатерти разместились внушительные блюда с холодными закусками, супницы, корзиночки с хлебом, вазы-этажерки с фруктами, орехами и шоколадом, фарфоровые подносы с пирожными.