Подхватив спичечницу, хозяйка дома украдкой наблюдала за виконтом. Неспешно зажгла свечи и погасила керосиновую лампу.
— Я сегодня велела приготовить ваше любимое блюдо: мерланга, запечённого под хлебными крошками. И апельсиновое желе с эклсской слойкой, — мягко промурлыкала она.
— Спасибо, Лоис, я пообедал в клубе, но чаю попью с удовольствием.
Она ловко разожгла горелку под ещё горячей бульоткой* и захлопотала у стола, звеня фарфоровыми чашками.
— Жаль, что вы не желаете мерланга. Слышите, какой запах?
— Слышу, — устало улыбнулся Стенли. Красивая спокойная женщина настраивала на благодушное настроение. — Как твоя поездка?
— Как всегда, — вздохнула Лоис, выставляя из буфета на стол сахарницу с кусочками сахара и щипцами, выпечку в вазе с плоской поверхностью. — Едва вытерпела эти три дня. Они по-прежнему меня не жалуют. Ну и пусть, — тряхнула она головой. — Придёт время, и они поймут, как были несправедливы ко мне. А как леди Хардинг? Окончательно оправилась?
Виконт пересел к столу, следя за грациозными, полными достоинства движениями хозяйки.
— Ей стало хуже. Вторые сутки не приходит в себя. Доктор что-то недоговаривает. Видно, пора готовиться к худшему.
Женщина выпрямилась и замерла со сливочником в руках.
— Мне очень жаль, — сказала она тихо. По её лицу пробежала тень сочувствия: — Может, хотите виски или бренди?
— Нет, Лоис, попью чаю. С апельсиновым желе.
Она разлила чай по чашкам и подвинула лорду Хардингу мелкую десертную тарелку с башенкой ярко-жёлтого желе. Наблюдала, с каким удовольствием он пьёт крепкий ассамский напиток с ароматом бергамота.
— Чем ты занималась сегодня? — Стенли покручивал в пальцах маленькую серебряную ложечку для пудинга.
— Отдыхала, читала, — пригубила она чашку с чаем. — Потом заснула. Погода ужасная, постоянно клонит в сон. А у вас как дела в клубе?
— Сегодня герцог Грандовер спросил моего мнения по вопросу… Впрочем, тебе это будет не интересно.
— Очень интересно, — возразила Лоис, отставив свою чашку. — Расскажите, дорогой виконт. Если его светлость приблизит вас к себе, это наилучшим образом повлияет на ваше будущее. С его поддержкой вам будет легче освоиться в кабинете.
— Всё это перспективы и, думаю, отец ещё не скоро уступит мне своё место в палате лордов. Не будем об этом.
— Хорошо, не будем, — накрыла она руку мужчины ладонью: — Останетесь? — с затаённой грустью смотрела в его лицо в ожидании ответа.
— Не сегодня.
— Обещаю, не буду донимать вас пустыми разговорами. Буду тиха и покладиста, — попробовала она настоять на своём. — Обнимите меня и подарите один поцелуй.
— Поцелуй? Один? — мягко улыбнулся Стенли. Взял её за руку, посадил к себе на колени и, глядя в глаза, сказал: — Лоис, ты — мечта любого мужчины. Если бы не ты, я бы задохнулся от безысходности своего положения.
Он целовал её долго и нежно, оставаясь безучастным к её прикосновениям и чувственным ласкам. Беспокойство, растущее с каждой минутой, не давало расслабиться. Его причина объяснялась просто: в двух часах езды отсюда, в поместье Малгри-Хаус, умирала его жена. Одёрнув на обнажившемся колене Лоис гладкий шёлк юбки, он бережно отстранил женщину от себя:
— Пожалуй, я поеду, — тотчас встал. — Когда Шейла будет уходить, я должен держать её за руку.
— Поезжайте, — тяжело вздохнула Лоис, больше ни о чём не спрашивая.
Смотрела, как Стенли надевает пальто, цилиндр, натягивает перчатки. Проводив его до двери, привстала на цыпочки и обняла на прощание:
— Хорошей вам дороги, милый виконт.
Он поцеловал её руки и, не оборачиваясь, пошёл к карете.
До неё донеслись его слова, адресованные кучеру:
— Малгри-Хаус.
Ну, что ж, — вздохнула она, зябко кутаясь в полы шлафрока и закрывая дверь. С рассветом лорд Хардинг доедет до места. Что его там ждёт?