— Так что вы решили, миледи? — прервал её мысленные терзания Чёрный гриф. — Похоронить лорда Малгри и уехать в Сафрон-Уолден и там, возможно, погибнуть. Или через месяц стать моей женой и уехать в Китай? — он подвинул ей документы и протянул перо.
— Сэр Барт, зачем вы это делаете?
Он молчал.
А ведь Шейла питала к нему неприязнь. При первой встрече у церкви Ольга почувствовала беспричинную дрожь чужого тела, безотчётный страх и пришедшее на ум нелестное сравнение мужчины с хищной птицей.
Он вскинул голову. Сильный, злой, непреклонный.
— Выбирай! — вскрикнул глухо, отбросив в сторону хорошие манеры. — Или ты станешь мне любящей женой, или твоего любовника найдут в лесу с пулей во лбу! Выбирай же! — прижал пальцем к столу брачный договор, вплотную подвигая женщине.
Она подписала оба документа. Не глядя.
— Вот и всё, — омерзительно улыбнулся баронет. Сложил бумаги и спрятал их во внутренний карман сюртука.
Когда Ольга встала, он подступил к ней и сжал её плечо. Он был близко. Слишком близко. В смягчившемся взгляде проступила откровенная похоть.
— Я желаю только вас, — торопливо заговорил Барт. — От макушки до кончиков пальцев на ваших прелестных ножках. Такую неприступную, холёную, гордячку.
Ольга слышала исходящий от него запах вожделения: тошнотворный, затхлый, удушливый.
— Пустите меня, — произнесла брезгливо. Желание ударить мужчину стало нестерпимым. Сжав пальцы в кулак, отвернулась. — Я никогда не полюблю вас! — даже не старалась скрыть звучащее в голосе отвращение.
— Мне этого и не нужно, — надменно вздёрнул подбородок Спарроу. — Вы мой трофей.
Он обхватил её за спину и, сломив сопротивление, сильно прижал к себе.
Под стремительным грубым натиском баронета «виконтесса» прогнулась назад и упёрлась ягодицами в стол. Успела отклониться и выставить руки перед собой в защитном жесте. Под ладонями бугрились каменные мышцы плеч Чёрного грифа.
— Брезгуешь, недотрога? — прошипел он. Губы искривились, обнажив крупные жёлтые зубы. Глаза загорелись нездоровым лихорадочным блеском. — Считаешь меня недостойным? Как и твой отец два года назад? Я до сего часа помню тот день, когда он, изрыгая проклятия, указал мне на дверь. Он назвал меня нищим! Ну да, есть же разница! Выдать дочь за титулованного аристократа или за такого, как я… Именно тогда я дал себе клятву: рано или поздно ты непременно станешь моей. И поверь мне, это скоро случится, — в глазах Барта читалось возбуждённое предвкушение. — Настало время поквитаться. Всё будет по-моему! Так, как хочу я!
Лицо Ольги горело, глаза жгло, в горле пересохло. Она была во власти мужчины — безжалостного и страшного в своём желании отомстить. Он уже мстит. Его рука переместилась на её бёдро и проворно потянула юбку вверх.
Недобро щурясь, баронет выпятил нижнюю губу:
— Ещё немного и ты со своей жадной к золоту матерью станешь передо мной на колени, вымаливая прощение за те унижения, которые мне пришлось пережить два года назад. И никто вам уже не поможет. Никто!
— Ничтожество! — «виконтесса» безнадёжно отбивалась от насильника, шаря второй рукой по столу в поисках опоры. — Подлый… Жалкий…
Холод металла обжёг пальцы. Шедевр русского литейного искусства — фигурка коня, его выгнутая спина, невзначай скользнула под ладонь. Отчаяние Ольги сменилось слепой яростью.
От глухого удара по голове Чёрный гриф недоуменно вытаращился. Его хватка ослабела. Неуклюже и вяло взмахнув рукой, он всё же устоял.
С изумлением глядя в синие глаза женщины, пошатнулся и выдавил из себя:
— Ты…
— Я, — мрачно процедила она сквозь зубы и, оттолкнув стул, отступила на шаг. От ненависти потемнело в глазах. — Это мой выбор. И сделала его не Шейла, а Ольга! — не сумела сдержаться от признания.