— Пожалуйста, отвезите меня на Яго-Яго, — попросила она. — Я щедро заплачу. На пассажирском корабле лететь опасно — слишком много народу: вряд ли пилот станет рисковать, чтобы высадить меня на запрещенной планете. Только одиночка, такой, как вы. Вам все равно по пути, потеряете пару часов, зато никто не узнает.
— Яго-Яго! — Дрейк не верил своим ушам. — С какой стати тебе ехать на Яго-Яго?
— Полисирианцы готовятся узреть воскрешение главного святого. Мне тоже хочется посмотреть.
— Чушь! — отрезал Дрейк. — Покойник есть покойник, будь он хоть трижды святой или грешник.
На мгновение в карих глазах заплясали золотые искорки.
— Неужели, мистер Дрейк? Как тогда объяснить великий переход через реку Потомак?
— Тут и объяснять нечего, полный бред. Теперь по делу: даже если на Яго-Яго кто-то воскреснет, тебе-то откуда это знать?
— У нас свои источники. Межпланетное сарафанное радио, если хотите... Святой напророчил, что воскреснет через год, явит себя миру и сойдет к простому люду.
Чтобы выиграть время, Дрейк решил сменить тему.
— Как тебя зовут?
— Аннабель. Святая Аннабель Ли.
— А лет?
— Двадцать три. Умоляю, мистер Дрейк, отвезите меня на Яго-Яго.
— Ты сказала, можешь заплатить. Сколько?
Девушка отвернулась, порылась под блузкой и протянула Дрейку пояс, набитый банкнотами.
— Здесь две тысячи. Пересчитайте, если не верите.
Натаниэль помотал головой.
— Убери. Хоть двадцать две — я летной лицензией рисковать не буду.
— Но ведь никакого риска! Я не проболтаюсь, честное слово.
Дрейк окинул ее оценивающим взглядом.
— Расплатиться можно и по-другому, не обязательно деньгами.
Гостья и бровью не повела.
— По-другому я тоже согласна.
Было с чего онеметь! Церковь эмансипации не запрещала секс, но от малейшего намека девушки бросались врассыпную. Вспомнив соблазнительное покачивание бедер, Дрейк на миг поддался искушению, но быстро взял себя в руки.
— Нет, не годится. Летная лицензия — мой верный кусок хлеба, боюсь его потерять. — Натаниэль решительно поднялся. — С этой минуты вы арестованы, немедленно возвращайтесь в свои апартаменты — до конца рейса пробудете там.
Широко посаженные карие глаза на секунду потемнели, но золотые всполохи гнева разогнали тьму недоверия. Девушка рванулась за пистолетом на столике. Дрейк легко перехватил ее руку, выпихнул из каюты и поволок в грузовой отсек, расположенный по правому борту. Как и все отсеки на корабле, грузовой запирался шлюзовым замком. Втолкнув святую Аннабель внутрь, Дрейк наладил запорный механизм, чтобы тот открывался только снаружи, и уже собрался уходить, но Аннабель мертвой хваткой вцепилась в его запястье. В карих глазах сквозило отчаяние.
— Умоляю, отвезите меня на Яго-Яго.
Высвободившись, Дрейк шагнул в коридор и захлопнул шлюз.
Час спустя корабль попал в поле лямбда-кси. По крайней мере, Дрейку так показалось. Все, что случилось дальше с ним и со «Скитальцем», полностью совпадало с теоретическим описанием из третьего раздела девятой главы «Справочника пилота» — практического руководства, которое каждый астронавт должен был знать назубок. Переборки «замерцали», искусственную атмосферу «заволокло дымкой», палуба «потеряла плотность». Сам Дрейк почувствовал «болезненное покалывание в нервных окончаниях и головокружение». В следующий миг корабль вместе с капитаном стали прозрачными — «завершающий этап перед полным расщеплением».
Как гласил справочник, из поля лямбда-кси никто не выбирался живым, поэтому все сведения по данному вопросу весьма и весьма условны. Далее пилотов успокаивали, что лямбда-поля встречаются редко и опасность наткнуться на них ничтожна мала. Правда, справочник не упоминал о надписи на стенах. А надпись, тем не менее, была. Сквозь прозрачные переборки и корпус корабля Дрейк различил среди звезд единственное слово: СМЕРТЬ.
Однако смерти не последовало. Полного расщепления — если между ними есть принципиальная разница, — тоже. Призрачный корабль вместе с капитаном продолжили полет.
Дрейк сделал шаг, другой. Палуба поддерживала его, но сквозь прозрачную толщу «Скитальца» отчетливо виднелись звезды, а неподалеку, совсем близко, зеленела планета Яго-Яго. Дрейк поднял руку — плоть просвечивала насквозь. Повесив на стену зеркало, уставился на свои призрачные черты. Смотрел сквозь отражаемые глаза на отражаемую стену. Смотрел сквозь щеки, подбородок. Взгляд свободно проникал под кожу, экипировку. Живая плоть в сочетании с материей скрадывали наготу, хотя прозрачным было все: и летные ботинки, и брюки, и длинная, до середины бедер, куртка.