Маленький внук бегал у моих ног, пока я пытался обуть башмаки.
— Прости, Рэндэл, но сегодня обещают дождь. Думаю, маме не понравиться, если я тебя потащу в лес в такую погоду.
Рыжий мальчуган обиженно надулся, и обижено плюхнулся попой на пол.
— Ты же ее папа. Прикажи ей!
— Смешной ты, — я потрепал его по макушке, — сегодня у бабули годовщина. Лучше помоги маме сходить на рынок, пока папа работает. А вечером я приду, расскажу еще одну историю про Алму.
— У-у-у, — загудел он, — наконец-то! Тогда пока, деда, будем ждать тебя!
— Веди себя хорошо, сын мэра.
Из кухни мне улыбнулась дочка, вытирая полотенцем одну из помытых тарелок.
Я махнул рукой и вышел из дома.
Выдался чудесный весенний день. Как обычно, я выходил утром на обход леса, проверить, нет ли мусора, охотников в неположенных местах и других неприятностей.
Из-под ног пробивалась свежая трава. Лес снова возмужал, после пожара стал еще зеленее, и сильнее. Правда, теперь это был другой дом. Не наш с Алмой.
Постепенно мысль о ее уходе прочно укрепилась камнем в моей душе, но больше не тянула вниз. Мари и ее молодая семья старались сделать все, чтобы старик не чувствовал себя одиноким. Иногда мне кажется, что я не заслуживаю этой любви. Я ведь так поступил с ней в детстве. Но она не хочет, чтобы я думал об этом, и мужу не говорит. Мартин, кстати, оказался неплохим малым, да и дочку он любит. Город в порядок привел. Теперь к нам часто ездят путешественники, в наши леса или к морю, богатому рыбой.
Ханна тоже обзавелась горой внуков и счастливо живет с Грегори в небольшом домике, ведя тихую, размеренную жизнь.
А я… я, наверное, устал. Моя недолгая жизнь дала мне больше, чем бессмертия. Я пережил все — утрату, одиночество, счастье, любовь. Больше я ничему не удивлялся.
За своими мыслями я не заметил, как забрел куда-то.
Эту часть леса я точно не знал.
Валуны какие-то.
Тут-то меня и осенило.
Я коснулся рукой одного из них, и чуть не упал.
— Неужели, — листья зашептали мне песню ветра, — снова открылась. Заповедная зона.
Вне себя от радости, я принялся искать свою тропинку, которая конечно уже заросла и замелась землей. Кое как, по старой памяти, я набрел на кусты, за которыми за мной наблюдали красные глаза Кая.
А вот и она. Наша пещера.
Как и прежде, в углублении, в которое просто так не спустишься. Наша лесенка сгорела, и теперь я снова, как в детстве, бросив палку, стал карабкаться вниз, стараясь не сломать ногу. Меня ведь здесь потом не найдут.
В груди было какое-то радостное трепетание. Словно я опять ближе к ней, будто она сейчас выйдет ко мне, и начнет ругать за что-нибудь.
Мое дерево уцелело. Высохло, но все еще хранило разноцветные ленточки — красные, синие, желтые. Даже шелковые, которые мы купили специально для Мари, чтобы она могла вешать их сама.
Вот только в пещеру духу войти не хватило. Я стоял, мялся у нее, несколько раз набирался смелости и снова отходил.
— Вот это я трус, — посмеялся я сам над собой, почесывая затылок.
— Ты всегда был таким.
От неожиданности я подпрыгнул.
Я так резко повернулся, что сначала не поверил своим глазам.
В двух метрах от меня, в белоснежном платье, с цветами синих фиалок в волосах, стояла моя жена. Синие глаза светились спокойствием и счастьем. Такое было только в минуты нашего единения, или, когда она укачивала на руках Мари, чтобы та заснула. Кожа чуть светилась, но эта была все та же, моя Алма. Мое прекрасное чудовище.
Не знаю, как я еще сохранял равновесие, но дар речи меня почти покинул.
— Ты… здесь?
Она сначала улыбнулась, а потом засмеялась во весь голос. Птицы с ближайших деревьев вспорхнули, недовольные шумом.
Алма смеялась, как никогда. Ее ничего не мучило. Лес больше не принадлежал ей, не было никого, кто хотел бы причинить ей боль.
Я не смог не улыбнуться глупой улыбкой в ответ.
— Ты стал такой взрослый.
— Старый, ты хотел сказать?
Она покачала головой и подошла ближе, касаясь кончиком пальцев моих губ.
— Нет, я правильно сказала. Но это не важно. Там, куда мы отправимся, возраст не важен.
Я сначала не понял ее.
— Ты о чем?
Она припала к моей груди. Я, все еще растерянный, обхватил ее за плечи, кладя подбородок на макушку.
— Пришло твое время, Рэн. И я вернулась за тобой. Я же обещала.
Алма чуть отстранилась, не спуская с меня нежного взгляда.
— Ты достаточно натерпелся.
— А как же Мари?
Имя дочери стерло улыбку с лица.
— Да, ей будет нелегко. Но, если я правильно поняла, она счастлива?