– Ну тогда добавь, не стесняйся! Приговорю что ли бутылочку, раз ты пас. Непростой это эликсир. Сам поймёшь, когда время придёт.
Оскара утомили бессмысленные, загадочные словеса, которыми разбрасывался Марк.
– Ты лучше скажи – что там понадобилось коллегам твоим мундироносным? – спросил он.
– В смысле? – не понял Марк
– Други твоя из криминальной полиции почто тётеньку напугали? Не говори мне, что чёрный софт копали. У них там полтора компа на всю аудиторию. И я отличаю криминальную полицию от подразделений, что с Би-эС-Эй работают. Да и что, у них завалящего подпоручика не нашлось бы вместо капитана для такого дела? Не зря они тебя вытащили, как специалиста.
Марк осушил бокал и, немного пораздумав, пустился в объяснения:
– Да в общем-то ничего особенного. Из Германии пришёл запрос – о немцах, которые захоранивают родственников здесь. Там у них сумасшедшие ограничения на способы погребения. Строго в землю. На официальном кладбище. При кремации тоже. За урну с прахом в саду или на каминной полке три года дают. Частных кладбищ вообще не существует. Чтобы прах распылить, как покойный завещал, или в лесу там закопать, или в Балтийское море погрузить, – ни-ни, и речи быть не может. В некоторых землях законы полиберальнее, да, но в основном так.
– Пока ферштее нихт – какой резон им здесь хоронить? Далековато. Не наездишься.
Марк посмотрел на бутылку в руках Оскара. Оскар долил в подставленный бокал таинственный напиток.
– В том то и дело. Они тут никого и не хоронят. Вывозить мертвые тела из Германии можно, а ввозить обратно человеческие останки – ни в каком виде.
Марк замолк.
– Ну?
Марк предупредительно поднял указательный палец, до дна выпил, закусил сахаром, продолжил:
– Ну они, вроде как выполняя волю покойного, везут тело сюда. Хоронить. Кремируют. Здесь им прах выдают без проблем. А они вместо того, чтобы уместить в выделенной им нише, везут родственника обратно домой. Границы прозрачные, но всё равно – контрабанда. И бизнес хороший. Урны здесь заказывают. И крематорий на полную жарит... Довольно массовое явление. На этой стороне всё законно. Поэтому полиция официально не может требовать сведения о клиентах у всех этих контор. Вот и скачиваем информацию под предлогом проверки легальности софта. Немецкой полиции отказать некрасиво будет.
– Чушь какая-то! Это такое преступление? Что немцам заняться больше нечем? – Оскар всё же допил своё питьё.
– Да как сказать... Тут ещё другое...
Абсента в бутылке оставалось на пару порций, и он решил прибраться: переставил бокал с абсентом с полочки внутрь ниши прямо под фотографию Андрея, пододвинул люцерну с горящей свечой, чтобы не загораживала надпись на урне.
– Сейчас мода пошла тела умерших пережигать в искусственные алмазы. – продолжал Марк. – Криминал поинтереснее... Прикинь, да, – на четырёх пальцах кольца с бриллиантами – дедушка по маме, бабушка по маме, и другие дедушка с бабушкой. Всегда с собой. Суммы приличные. Российская технология, кстати.
– Какая? – рассеяно спросил Оскар, хотя до сего времени внимательно слушал Марка.
Он как раз притворял дверцу ниши и при её движении вдруг увидел в отражении стекла, идущую по кладбищу между памятниками Марию.
– Перегонка людей в алмазы. – ответил Марк, не замечая, что Оскар возбуждённо оглядывается вокруг, внимая ему вполуха. – В одном засекреченном НИИ сибирском разработали. Реклама уже пошла. Не встречал?
– Нет... – сказал Оскар.
Он безуспешно искал глазами Марию. Привиделось должно быть. Немудрено, если только всю дорогу о ней и думать!
– Это что же, бундесы нелегально своих родственников в драгоценности переоформляют? Из-за этого сыр-бор? Сомнительно... Ты-то зачем полиции? У них что? Своих ломщиков нет? – спросил он, подавляя глубокое разочарование от того, что видение не оказалось воплощённым в реальность.
– Да кто бы его знал! Может ещё что за этим есть. Своих не хотят. Интересовались какой я веры.
– Да? И какой же ты веры?
– Ну какой! Православной, какой ещё!
– Надо же! Я и не подозревал.
Оскар попробовал открыть и снова закрыть дверцу. И при этой попытке в бликах на стекле вместо желанной Марии он явственно различил того самого человека в чёрном, которого он жаждал отыскать и вытрясти из него правду обо всём, что случилось.
– Сейчас вернусь, – сказал он, озираясь кругом и закрывая дверцу на ключ.
– Бутылку оставь! – сориентировался Марк.
Он скорым шагом вышел в центральную аллею и почти бегом двинулся в направлении старого кладбища, вертя головой по сторонам. Но, к его огорчению, между рядами ниш никого не обнаруживалось. Эта часть кладбища была абсолютно безлюдной. Неужто всё померещилось?!