– Хочу воду найти… Кровь отмыть, – сказал он, а сам открыл дверцу ниши, тщательно обтёр алмаз (в том, что это был этот драгоценный камень он уже не сомневался) об одежду и бросил его в вазу с цветами.
Вода осталась прозрачной, и признаков крови не объявилось.
– Не нужно! Оставьте, как есть! Возвратитесь на место, – получил он приказание, – Коллеги уже на подходе.
Действительно, он уже слышал вдалеке вой полицейской сирены, и стараясь не дышать прерывисто в трубку пошёл обратно. Аллею он успел пересечь до того, как в ней показалась полицейская машина.
7. А где медведь с балалайкой?
Полицейская бригада споро взялась за дело: перво-наперво обнесли место происшествия ограничительной лентой; разместили метки с цифрами у обрисованного мелом тела Марка, а также по краям ряда, внутри ниши; один криминалист стал записывать в планшет результаты измерений, которые производили двое полицейских в форме; другой, обвешанный фотоаппаратурой, снимал всё на видео, периодически делая фотографии вблизи и издалека; женщина в прозрачном чепце и плаще поверх какой-то чёрной униформы осматривала тело Марка, осторожно ворочая его руками в одноразовых перчатках. Позже подъехала труповозка и ещё несколько машин полиции.
Его допрашивали двое: уже виденный им капитан, в сопровождении которого Марк прибыл в мастерскую (видно он действительно оказывал непростые услуги полиции), и следователь в гражданском, с которым он тоже уже был знаком по делу смерти Андрея от рук санитара-убийцы. Тот его тоже вспомнил.
– Что? Веришь ему? – спросил офицер после того, как он сказал, что понятия не имеет кто мог совершить такое насильственное действие и сам он был вообще на другом конце кладбища в это время.
– Кто их русских разберёт… – отозвался следователь. – Водку на кладбище пьют… Зачем-то… Как будто ресторанов мало.
– Абсент, – поправил Оскар.
– Что?
– Абсент пили. Не водку.
– Тем более. – сказал следователь. – Давай-ка так, чтоб тебе поверили. Всё подробно. Правду, короче.
Он выглядел ненамного старше Оскара, но как хозяин положения, позволял себе фамильярничать.
– Чтоб поверили или правду? – уточнил Оскар.
– Лучше, если это совпадёт, – объяснил офицер.
– Ну я с женщиной захотел познакомиться, – начал он.
– Ну понятно, – после выпивки, – тут же перебил его следователь. – Это тоже обычай такой? У вас в России кладбище – самое подходящее место для знакомств?
– Ну что вы иронизируете! Я друга потерял. Уже второго за полгода. Будете слушать – объясню. Нет – можете забирать. Только тогда потребую переводчика и говорить будем с адвокатом.
Он действительно готов был сорваться после таких событий и неуместных замечаний службиста и пойти на принцип.
– Продолжай, – сказал капитан.
– Ну понимаете... Мы абсент пили, настоящий, не тот, который в магазине. Сами знаете, галлюциногенным эффектом обладает в некоторой степени. Я немного выпил совсем... Увидел даму одну, которую уже встречал однажды. Но не получилось познакомится. Пошёл за ней...
– Познакомился? – осведомился следователь.
– Нет. Не догнал. Куда-то подевалась. Я по всему кладбищу её искал.
– Жаль. Не в твою пользу. Кто-нибудь видел тебя, как между могилами бродил?
– Не знаю. Я никого не заметил. Может меня кто и видел. Была бабка одна, но она даже глаз не подняла.
– Дальше.
– Я вот думаю – может она мне привиделась?
– Бабка?
– Нет. Мария.
– Мария?
Деваться было некуда – имя само вылетело. Теперь лишние вопросы обеспечены. Следователь и офицер многозначительно переглянулись.
– Значит – Мария…? Ты же говорил – незнакомы. Видел её раньше?
– Да.
– Здесь?
– Нет, – опять солгал он, – В баре одном. Только имя узнал.
– А сегодня, значит, её здесь встретил?
– Ну я же говорю – может галлюцинация? – втягивать Марию в эту историю у него в планы не входило. – Абсент всё же. Я, правда, немного принял. А вот он – всё остальное. Не разбавляя.
Допрашивающие снова посмотрели друг на друга, словно провели молчаливое телепатическое совещание на месте и, по какой-то причине, не стали копать дальше. Но в него закралось подспудное беспокойство, что они просто так этого не оставят.
– Да... Семьдесят градусов. Не разбавляя... Русские... – сказал следователь и опять не удержался, – А где медведь с балалайкой?
– Смешно, спасибо.
– Надеюсь, самое смешное впереди, – снова вмешался полицейский.
– Да. Так вот... Может и ему что показалось? Из-за абсента? И он головой, с разгону...? – предположил Оскар.
– Да? А может по-другому всё было? Может вы не поделили чего? И ты его головой, с разгону...?
Следователь должно быть играл роль злого полицейского.
– Ну зачем вы так? Во-первых, он мне другом был. Во-вторых, на мне же нет никаких следов борьбы. Тогда он с кем-нибудь другим подрался. Надеюсь, в таком случае, вы разыщите убийцу. Зачем мне это? И что нам делить?
– Мало ли... Балалайку… Или медведя… Ты как? – последние слова были адресованы капитану.
– Можно свести на случайное самоубийство. Захотел в другое измерение выйти, да поскользнулся… Плюс абсент в такой дозе. Известны случаи... Тут и следов-то борьбы нет, кроме разбитого стекла.
– Да, следов нет…
Им явно не улыбалось открывать убойное дело, и в этом их интересы совпадали.
Следователь подошёл к соседней нише и провёл пальцем по царапине, оставшейся на стекле от алмаза.
– Следов нет, – повторил он.
Он достал из кармана плаща тонкую медицинскую перчатку, надел и запустил руку в нишу с разбитым стеклом. Тело Марка, запеленав в чёрный полиэтилен, уже унесли на носилках в машину.
– А как с этим быть?
Следователь положил в нише урну набок и стало видно, что она была пуста.
– Ну что молчишь? Какие версии?
– Ну это не моя работа – версии двигать, – сказал Оскар, – Но в принципе могу выдать гипотезу.
И, в ответ на приглашающий жест, он высказал предположение:
– Ну может там ничего и не было? Уже давно? Может родственники давно забрали прах? Переместили без уведомления? А урну оставили, чтобы избежать вопросов.
Оба представителя власти снова обменялись выразительными взглядами, и полицейский кивком констатировал вполне возможную правоту Оскара.
Сыщику не давала покоя царапина на стекле. Он поскрёб её ногтем.
– Свежая похоже…
Он присел на корточки. Метки, обозначающие положение тела, ещё были на месте. Лужа крови на асфальте уже приобрела бурый оттенок и загустела, на светлых туфлях Оскара она совсем высохла. Слабо различимые неровные отпечатки от измазанных кровью подошв вели по дорожке в сторону центральной аллеи и перед ней терялись. Следователь бросил взгляд на испачканную обувь Оскара и отправился по едва заметным следам прямиком к пустой бутылке возле ниши Андрея. Там он оглядел всё вокруг и наконец уставился взглядом внутрь ячейки. Оскар не сомневался, что его внимание целиком поглотила цветочная ваза внутри. Не поворачивая головы, он вытянул вбок руку и поманил Оскара пальцем.
– Хорошо бы разрешение на эксгумацию у родственников получить, – сказал тот, послушно доставая ключ, когда следователь жестом велел ему отворить дверцу.
Рука следователя минула вазу с гвоздиками и подхватила бокал с абсентом. Оскар старался не смотреть на вазу.
– В лабораторию… Пробу на концентрацию туйона, – сказал следователь, передав бокал одному из полицейских и, обернувшись к Оскару, продолжил: – Сейчас поедем к нам. Подержим сутки-двое... Пока не решится как дело оформить...
Он подозвал полицейского и показал на Оскара скрещёнными руками. Полицейский заставил его поднять руки и похлопал по одежде. Всё, что было в карманах: мобильный телефон, ключи, портмоне передал напарнику. Ему опять повезло: следователь потребовал карточку удостоверения личности и внимательно изучил её, а к мобильному телефону интереса пока не проявил, и он получил временную фору, чтобы выдумать правдоподобное объяснение, – почему у него в телефоне были фотографии ещё нетронутой ниши, где погиб Марк.
– Да! – вспомнил он, – Тут ещё свадьба была. Может они что заметили…
– Свадьба? На кладбище? Тоже русская? Оригинально! Наверняка и медведь где-то притаился, всё же.
– Венчаться шли. Здесь единственная православная церковь на весь город.
Полицейский надел Оскару наручники.