– Проверь вещи, распишись, везунчик!
– Обвинения сняты? – спросил он.
Он расписался, не заглянув в пакет.
– Да никто тебя и не обвинял, – ответил следователь. – Нашлась твоя свадьба.
– И что?
– Что! Везунчик говорю. Мне бы так везло! Уже бы прокурором края был. В общем, один там забыл камеру выключить. Пока церемония шла она у него болталась и снимала что ни попадя. Двери открыты были – тоже повезло. Далеко правда и кусками, но в целом картина понятна.
– Можно взглянуть?
– Взглядывай… Почему нет.
Он обошёл стол и присел на корточки рядом со следователем. Щёлкнула клавиша мыши, и статичная картинка на экране ожила.
После какого-то мельтешения очень далеко и расплывчато на несколько секунд показалась фигурка бегущего вдоль стены колумбария человечка: Марка; снова хаотичное метание картинки, опять Марк – совершает странные резкие движения возле места своей гибели, как будто борется с кем-то невидимым; камера уходит в сторону, демонстрируя крупным планом чей-то беременный живот; и, уже окончательный кадр, где Марк стоит недвижимо с головой, погруженной в проём стены.
– Вот такое шоу, – прокомментировал происходившее на экране невозмутимый полицейский чин, – От момента, как твой приятель совершает свои дикие пляски до того, как его снова становится видно, уже, по всей видимости, неживого, проходит три с половиной секунды. В округе никого другого не было. За такое короткое время никто бы не успел подбежать и снова убежать из поля обзора. Не говоря уже о том, чтобы ещё суметь протаранить его головой стенку.
– Так что? Самоубийство? – неуверенно спросил Оскар.
– Несчастный случай. Поскользнулся. Бывает, когда переберёшь…, потерял равновесие – влетел головой в окно, от удара сознания лишился, вот и конец биографии. Что делать…
– Это реально? – усомнился Оскар.
– Случаются и не такие коллизии. Некоторые на табуретке умудряются повеситься.
– Ну да… Вам виднее, – не стал возражать он, – Тем не менее… Неизвестно что происходило в эти три с лишним секунды, пока его не было видно? Нельзя как-то попробовать это выяснить?
– Ну почему нельзя, – охотно согласился собеседник, – Направим запрос нашим друзьям американским и русским на данные спутникового наблюдения. Ты же везунчик – вдруг их спутники как раз тут кружили.
– Ну да, ну да… – Оскар выпрямился и спросил: – Мне можно идти?
– Нет. Сейчас придут из антинаркотического. Туйона в твоём абсенте слишком много оказалось, такой у нас не производится.
– Это не мой. Это второй мой приятель покойный увлекался.
– Это им покажешь. У нас к тебе претензий нет. Там ещё какое-то вещество. Пока не удалось определить – что именно. Неудивительно, что у твоего друга крыша съехала от такого состава. Поедешь с ними на изъятие остального. А там на их усмотрение. Скорее всего отпустят.
9. Алмазный камнепад
Продавщица смотрела на алмазы. У продавщицы болела душа. С одним из них ей предстояло расстаться.
Позади неё, за стеклянной стеной в переговорной комнате сидели двое: господин очень почтенного возраста и очень молодая женщина. Господин не спускал глаз со своей спутницы, а та с нетерпеливым ожиданием смотрела на продавщицу ювелирного магазина.
Из десятка перебранных драгоценных камней ни один пока не показался достойным украсить выбранный в каталоге изящный перстень, который будет изготовлен на заказ вип-клиентов. В том, что касается бриллиантов, у девушки был отменный вкус. В мужчинах она тоже хорошо разбиралась.
Продавщица прекрасно видела какой именно камень подходит к эксклюзивному ювелирному изделию – на его ценнике значилась сумма, равная стоимости небольшой квартиры в престижном районе столицы. На витринной полке имелись, конечно, диаманты и в иной ценовой категории, отличающейся в большую сторону на порядок, но она почему-то не хотела доставлять слишком большой радости расчётливой пассии увлечённого пожилого джентльмена. И, хотя этот камень был одним из её любимых, она чувствовала, что пришла пора с ним разлучиться. Так всегда случалось рано или поздно. Лучше это сделать это сейчас – потом будет тяжелее. Ничего, найдётся какой-нибудь другой, который она полюбит.
Она открыла ключом витринную дверцу и взяла в руки бежевую бархатистую коробочку, в которой на белейшей атласной подушечке покоился трёх-каратный бриллиант идеальной чистоты.