— Ладно, пошли, — сказала я, открывая входную дверь. За ней, будто всю ночь там ждал, стоял мой приятель Шамир.
— Какая неожиданность!
— Вы проснулись?
— А как вы думаете?
— Вы не отвечаете на телефонные звонки.
— Как вы узнали, что я здесь?
— Ваш друг — тот, что вчера держал за руку вашего дедушку — сказал, что вы либо на Ахад а-Ам, либо здесь. Джейми поехал на Ахад а-Ам, а я сюда. Мне повезло больше.
— Хорошо. Но сейчас я иду гулять с собакой.
— Нет, Габи. Собака подождет. Это не займет много времени. Четверть часа, не больше.
Мы вошли в дом. Шамир вслед за мной прошел на кухню.
— Вам не следовало пугать дедушку. Я же предупреждала, чтобы вы были с ним поосторожнее.
— Мы сделали всё, что могли. Мы не собирались на него давить. И всё же — речь идет об убийстве! Ничего не поделаешь, Габи Райхенштейн.
— Габи Амит!
— Пусть будет Амит… — он улыбнулся. — У меня есть к вам несколько вопросов, и чашечка кофе нам не помешает.
— Сахар на стойке, кофе в шкафчике.
— Предлагаете мне приготовить?!
— Вам, — кивнула я. У меня аллергия на всё, что напоминает фразу «Дорогая, приготовь кофе».
Он спокойно поднялся, налил воды в кофеварку и зажег газ, а когда закипело, всыпал туда три полные ложечки черного кофе. Кухню заполнил насыщенный аромат. Крепкий кофе — такой, как я люблю!
Поставив на стол две полных чашки, он сосредоточенно уставился на меня.
— Теперь по-серьезному, Габи. Я думаю, что ваш дедушка знал убитую женщину.
Черт! Я тоже так думала, но не собиралась посвящать Шамира в свои догадки.
— Мой дедушка? — удивленно сказала я. — Дедушка Макс знал проститутку? Вы, наверное, смеетесь надо мной…
— А кто сказал, что она проститутка?
— Ой, Шамир! Вы же лучше меня знаете этот район. Кто там бродит по ночам? Поэтессы?
— Она не проститутка. Мы думаем, что ваш дедушка кого-то ждал.
Разумеется. Это объясняет, почему он надел пиджак.
— Но дедушка сказал, что никогда ее не видел, — изобразила я наивную внучку.
— Не уверен, что это правда, — он внимательно изучал мое лицо, пытаясь уловить какой-нибудь знак. Забыл, что имеет дело с учительницей актерского мастерства.
— Вы хотите сказать, что мой дедушка убил эту женщину? — сердито спросила я.
— Я ничего не хочу сказать. Я только спрашиваю, не кажется ли вам, что эта женщина приехала, чтобы получить что-то у вашего дедушки. К примеру, его формулу алмазного порошка. Вы говорили, что он специалист по алмазным порошкам. Предположим, она пыталась хитростью выманить у него формулу, и ваш дедушка рассердился, схватил ее и… — он пристально посмотрел на меня. — Как вы думаете, Габи? Могло так быть?
Я пожала плечами.
— Мне это кажется невероятным.
Он немного помолчал, потом сказал:
— Знаете, Габи, сказать по правде, мне тоже. Но ваш дедушка что-то от нас скрывает. Он не сказал правды. Или, по крайней мере, сказал не всю правду. А актер он, к сожалению, довольно посредственный. Его сердечный приступ меня тоже не очень-то убедил.
— Шамир! — вспылила я. У этого сыщика слишком тонкий нюх! — Дед всё еще в больнице. Думаете, его там просто так оставили?
— Перестраховка! Кстати, вам известно экономическое положение господина Райхенштейна?
— Нет. Это тоже относится к делу?
— Всё относится к делу. Я понял, что он поддерживает вашего отца.
— А если и так? Какое это имеет отношение к той женщине? По-моему, вы ищете монетку не под тем фонарем. Разберитесь, наконец, кто была эта женщина!
— Мы нашли таксиста, который привез ее во двор вашего дедушки.
— Вот! Может, это он помог несчастной превратиться в труп? Знаете — женщина, ночь, темнота, толстый кошелек — неслабое искушение…
— Не похоже. Таксист прочитал об убийстве в газете, и сам пришел в участок. Он говорит, что возил эту женщину из гостиницы «А-Шарон» в Герцлии на проспект Ицхака в Хайфе, а оттуда — обратно в центр страны — в эту дыру в Герцлии, и пообещал приехать за ней через час…
Проспект Ицхака в Хайфе! Там жили бабушка Аллегра и дедушка Аврум. У дедушки был овощной магазин на углу. Он до блеска отчищал каждый лист салата и каждый помидор для своих важных клиенток. Бабушка гладила белые льняные простыни для своих богатых соседок. Теперь их маленькая квартира принадлежит той…
— О чем задумались, Габи? — Этот Шамир слишком проницателен!
— Да так…
— Мне известно, что там жили родители вашей мамы.
— Верно.
— Когда мама приезжает, она живет в их квартире?
— У меня нет мамы, капитан. Она умерла. При родах.