— Ладно, Игорь Иванович… — успокоил его я. — Возвращаются же люди.
— Легко вам говорить. А у меня жена второй день в истерике.
В приплюснутый диск «скорой помощи» внесли накрытые белым носилки с телом убитого клерка. Мигая огнями, «скорая» зависла метрах в трех над дорогой и понеслась по проспекту над вереницей машин.
— Что парню грозит? — спросил я, имея в виду бритоголового.
— Посмотрим, что на нем висит… Пистолет явно не зарегистрирован, но это по нынешним временам ерунда.
Если нет чего посерьезнее, штрафанем да отпустим. Свидетелем не желаете?
— Если парню поможет — желаю. — В случае чего найду. Удачи!
Мы попрощались, и я пошел по тротуару в сторону Ботанического сада. В кармане запищал зуммер.
— Привет!
Артем. Давненько не слышал я его голос, видно, совсем погряз в своих виртуальных заботах… А ведь совсем недавно история с НЕРвами была суперпопулярной. В узких кругах, разумеется.
— Привет, мученик. Как жизнь?
— Течет. Что нового?
— Ничего.
— Кого видел?
— Мартина имеешь в виду? Не видел сто лет. Может, уже капитана дали.
— Вряд ли. Он склочный.
— О делах служебных расспрашивать не буду, знаю, что секретно…
— Да уж для тебя вряд ли.
— Ладно, ладно…
— Ну, пока. Звони, если что…
И вот так все наши немногочисленные беседы. То ли он и впрямь загружен, то ли не хочет общаться, то ли просто не о чем нам говорить…
Признаюсь честно, мне очень надоело в Москве.
Надоело за день.
Надоело, как только я сошел с трапа стратоплана в Шереметьеве-3.
На глаза опять попался плакат, на сей раз камерунский — своего рода экзотика, они только-только начали с кем-то там воевать — и меня как громом поразило. А не поехать ли мне в Мозамбик? Военный корреспондент из меня вроде неплохой, писал как-то репортажи о венесуэло-колумбийском конфликте… Вот только кто бы меня отправил? В первой же редакции, куда меня занесли ноги, мне повезло. Редактор «Красной звезды», жуткого реликта эпохи расцвета Вооруженных сил России, тогда еще СССР, меня знал понаслышке и очень обрадовался. Звали его, кажется, Анатолий Степанович, а может, и не так — он представился скороговоркой и усадил меня в кресло.
— Корреспондент в Мозамбике нам нужен, — сказал он. — Должен вам сообщить, что последнего убили полмесяца назад и замену найти не так-то просто. Оплата хорошая, тем более мы параллельно работаем с «Солдатом удачи», так что будете двойной агент, хе-хе… Не передумали?
— Не передумал, — буркнул я.
Что я буду делать в этой дыре? Подставлять задницу под пули? Национальные парки Горонгоза и Маррумеу давно превратились в истоптанные сапогами и разъезженные гусеницами плацдармы. Памятник Чиссано в Мапуту если и уцелел, явно хранится где-нибудь в подвале…
— Точно не передумали? — продолжал пытать редактор.
— Да нет.
— Тогда вам выпишут сейчас редакционное удостоверение, дадут аванс и — вперед. На любом транспорте с новобранцами, хотите — завтра, хотите — послезавтра.
— Лучше завтра, чем послезавтра, — сказал я. — Знаете, воевать лучше там, где уже идет война… Похоже, он меня так и не понял.
Часть первая
САФАРИ
… И в каждой музыке — Бах,
И в каждом из нас — бог.
ИНТРОДУКЦИЯ
ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ ПУТИН
Экс-президент Российской Федерации
Путин выключил огромный экран стерео — тот бесшумно собрал изображение в яркую точку и погас. Бывший президент в очередной раз смотрел хронику, смотрел, как он, молодой, быстрый, уверенный, встречается с премьер-министром Великобритании.
Я стар.
Я суперстар.
Как в реликтовом анекдоте про Брежнева. Бог мой, кто сейчас помнит, кто такой Брежнев? Это уже что-то из области знаний об Александре Македонском, например, хотя и Македонского никто сейчас не знает…
— Владимир Владимирович, журналисты, — сказал селектор после вкрадчивого звяканья.
Вот еще напасть… Корреспондентов Путин не слишком любил в основном потому, что они спрашивали его о вещах малопонятных и скучных, на его взгляд: кибертехнологнях, спутниковых системах слежения, новых разработках КОРов и НЕКов… Всей этой ерундой Владимир Владимирович не пользовался и пользоваться не собирался, хотя конечно же ходили слухи, что он давно уже напичкан хитроумными приспособлениями, потому и держится молодцом.