Это было правдой.
Нет, не приспособления, а то, что экс-президент держался молодцом. В его годы — а на планете людей подобного возраста имелось не столь и много — Путин плавал, бегал, катался на лыжах и регулярно появлялся на людях, не пропуская ни одного события, которое считал значительным. Он, правда, не любил улетать из Новой Москвы, что журналисты тут же обозвали стратофобией. Какая, к черту, фобия… Просто лень и все, но им-то не скажешь…
— Владимир Владимирович, — с легкой укоризной напомнил селектор. Задумался. Ч-черт…
— Пусть войдут. Принесите что-нибудь прохладительное, — распорядился Путин.
На сей раз он сделал исключение, потому что журналисты были из «Асахи» и «Ю. С. Ньюс энд Уорлд Рипорт» — изданий, которые Владимир Владимирович ценил и регулярно читал. К тому же они клятвенно обещали не спрашивать ничего о кибернетике.
Тяжелая дверь из натурального дуба отворилась, и в кабинет вошли двое журналистов в сопровождении секретаря. Оба оказались японцами в одинаковых белых костюмах, в одинаковых очках.
«Только японцы и носят сейчас очки», — подумал Владимир Владимирович, жестом приглашая сесть. Японцы коротко поклонились, синхронно вынули микродиктофоны и положили на стол. Секретарь поставил поднос с разноцветными баллончиками и удалился.
— Кэйдзо Мураяма, «Асахи», — представился первый японец.
— Масаси Нода, «Ю. С. Ньюс энд Уорлд Рипорт», — представился второй.
— Очень приятно, — кивнул Путин. — Как вам удобнее вести беседу?
— Если вы не возражаете, мы будем задавать вопросы по очереди, — мягко предложил первый. Он говорил по-русски очень хорошо, даже без свойственного японцам «эр» вместо «эл».
— Как вам угодно.
Японец наклонил голову, давая понять коллеге, что теперь его очередь.
— Для начала позвольте передать вам привет и наилучшие пожелания от господина Идзумо, председателя Кунасири томино кай, общества изучения Камчатки, — церемонно сказал представитель «Асахи».
Владимир Владимирович понятия не имел, кто такой господин Идзумо и что их связывает или связывало в прошлом, но сердечно поблагодарил.
— Мой первый вопрос таков: что вы, господин Путин, думаете об африканской войне? — Мураяма сделал едва заметное движение рукой, включив диктофон.
— Предвижу ваш второй вопрос, проистекающий из первого: как я расцениваю участие в конфликтах десятков тысяч российских наемников, — улыбнулся Владимир Владимирович.
Мураяма развел руками: угадали, мол.
— Так вот, я не могу сказать, что мне это нравится. Я неоднократно выступал в наших средствах массовой информации, и вы знаете мою позицию. Однако я не в силах влиять на решения нашего правительства и тем более на желания граждан зарабатывать на жизнь таким образом. К тому же в качестве наемников в Африке воюют не только русские, но и итальянцы, американцы, немцы, поляки, армяне, казахи, испанцы, датчане…
— Но японцы, к примеру, не воюют, — тишайше вставил Нода.
— Согласен с вами. — Владимир Владимирович улыбнулся своими тонкими губами. — Не воюют. Только поставляют оружие и технологии… Но вернемся к наемникам из России. Я полагаю, сегодняшняя политическая и экономическая ситуация в стране толкает определенную часть молодых людей на поиски приключений и дополнительных заработков. Африканские вербовщики работают на очень высоком уровне, достаточно посмотреть рекламные ролики… А какие-либо запреты попросту невозможны. Ситуация, конечно, малоприятная, но ничего сделать нельзя.
— Как вы думаете, правдивы ли слухи об участии в войне так называемых искусственных интеллектов? — осведомился Нода.
— Вопрос из области кибернетики, — шутливо погрозил пальцем Путин. — Пока это только слухи, я никак не могу комментировать. Скажу только, что не хотелось бы в это верить. Иначе мы придем… Страшно даже подумать, к чему мы придем.
Мураяма:
— Владимир Владимирович, вас называют «главным консультантом российских спецслужб». Это соответствует действительности?
— Без лишней скромности скажу, что обладаю большим опытом. И в том, что ко мне иногда обращаются за консультациями наши спецслужбы, ничего необычного не вижу.
— Вы можете привести пример?
— Не могу. — Владимир Владимирович снова улыбнулся. Японцы помолчали, потом Нода спросил:
— Как вы расцениваете последние шаги кабинета министров России?
— Никак, — все так же улыбаясь, сказал Владимир Владимирович. — Это трудно назвать шагами. Это топтание на месте. Я давно уже перестал давать оценки деяниям российского руководства. Обидно, что все построенное нами так быстро разрушили.