Впрочем, сейчас Алекса больше всего волновала судьба несчастных ребятишек. Как обеспечить их безопасность? Взять Робин и Мэг с собой? Чрезвычайно опасно. Возвращаться в Гавр — тоже. Да и останутся ли они во Франции, если удастся их доставить туда целыми и невредимыми? Очень сомнительно, ребята наверняка снова постараются хитростью проникнуть на «Ами»…
Черт побери, как Мэг и Робин выдержали четверо суток в пороховом погребе? Он бы не смог, а вот они выдержали…
Только ради того, чтобы не расставаться с ним…
Лондон
Наконец подошло время последней примерки.
Дженне было не по себе: придется снова неподвижно стоять несколько часов под взглядами портних, терпеть неосторожные уколы булавками и ради чего? Чтобы получить «гардероб невесты», который, возможно, ей даже не понадобится…
Впрочем, примерка стала хорошим предлогом, чтобы хоть на время покинуть опостылевшую гостиницу. Мэйзи в последнее время не давала Дженне и шагу ступить самостоятельно, стараясь при этом лишний раз не выходить из номера: по мнению миссис Кемпбелл, Лондон кишмя кишел мошенниками и негодяями, которые только и думали, как бы навредить почтенным леди. Но присмотр за «гардеробом невесты» входил в обязанности компаньонки, и вдова скрепя сердце согласилась покинуть спасительные стены.
По мере приближения даты отплытия Мэйзи становилась все мрачнее и Неразговорчивее, то и дело принимаясь бормотать себе под нос что-то про пиратов и прощание с цивилизованным миром. Очевидно, предстоящее путешествие ее совсем не радовало. Дженна догадывалась, что компаньонка вызвалась сопровождать ее по просьбе отца, от доброй воли которого целиком и полностью зависела. Такие, как она, не смели перечить лорду Кемпбеллу.
Овдовевшую Мэйзи взяли в дом Кемпбеллов по прихоти матери Дженны, которой вдруг понравилось играть роль благотворительницы. Бедная вдова заняла в семье странное положение — то ли компаньонка, то ли секретарь миледи, не родственница, но и не служанка. Понимая шаткость своей позиции, Мэйзи из кожи вон лезла, чтобы угодить своим благодетелям.
Слушая ее нудные причитания, Дженна с ужасом думала о том, что ей придется почти месяц провести с этой женщиной в тесной каюте.
Единственной отдушиной были короткие часы дневного отдыха Мэйзи — тогда Дженна и Селия уходили из гостиницы и посещали близлежащие торговые ряды или прогуливались в парке, стараясь вернуться до того, как проснется их цербер, иначе нарушительниц спокойствия ждали многочасовые нотации и угрозы написать об их непристойном поведении лорду Кемпбеллу. Ах, как хотелось Дженне побывать в ресторане, побродить по Сент-Джеймскому парку, посмотреть спектакль в театре Ковент-Гарден, но, увы, это было невозможно…
Разумеется, в назначенный срок Дженна с радостью отправилась в ателье, несмотря на свои страхи, туман, окутавший город, и противный мелкий дождь. Как обычно, швейцар помог дамам выйти из экипажа и распахнул перед ними дверь. Дженна уже переступила порог, как вдруг за ее спиной раздался душераздирающий крик и глухой звук удара о землю чего-то тяжелого.
Девушка обернулась — на тротуаре распростерлась Мэйзи Кемпбелл, которая, очевидно, споткнулась или поскользнулась на мокрой от дождя булыжной мостовой. Одна нога вдовы торчала из-под пышных юбок под неестественным углом. Бедняжка попыталась приподняться и снова вскрикнула.
— Надо позвать доктора, — озабоченно поглядев на нее, проговорил швейцар и побежал вниз по улице.
Двое слуг подхватили пострадавшую и перенесли в ателье. Не зная, как облегчить муки несчастной, Дженна наклонилась над ней и заглянула в искаженное страданием лицо — по щекам бедной Мэйзи струились слезы.
Прибывший в скором времени врач поставил диагноз, очевидный и без него:
— Миссис Кемпбелл сломала ногу. Я наложу гипс. После чего ей придется провести в постели несколько недель.
— Но через три дня мы должны уехать, — пробормотала Дженна.
— На Барбадос, — любезно пояснила хозяйка ателье.
— Этой леди лучше отложить путешествие, — покачал головой врач, — если только она хочет снова ходить.
Лицо Мэйзи сморщилось, слезы хлынули в три ручья, но в ее глазах Дженна явственно заметила облегчение. Это не удивило девушку, для которой не было секретом, что перспектива долгого и опасного путешествия пугала ее компаньонку. Правда, еще больше бедная вдова боялась гнева лорда Кемпбелла, поэтому, несмотря на боль и свое жалкое состояние, она сказала прежним, не терпящим возражения тоном:
— Мы вернемся домой.
— Нет, — возразила Дженна, — мы с Селией продолжим путешествие, потому что меня ждет мистер Мюррей.
— Но вы не можете ехать без компаньонки! — Глаза Мэйзи округлились от ужаса. — Это немыслимо, это просто скандал!
Понимая причину ее страха, — скандал был самым худшим из того, что могло случиться с особой, которой лорд Кемпбелл поручил оберегать доброе имя дочери, — Дженна тем не менее продолжала настаивать на своем:
— Мы уже оплатили места на судне, и, если мы откажемся плыть, деньги нам, скорее всего, не вернут. А следующий корабль на Барбадос отплывает только через несколько недель, и я не думаю, что отец одобрит такую задержку с отъездом, ведь он дал мистеру Мюррею слово.
— Ваш отец… — нахмурившись, заметила компаньонка, явно не убежденная доводами подопечной.
— Мой отец хочет, чтобы я покинула Шотландию, — резко оборвала ее девушка, не заботясь о том, что их могут услышать посторонние. Обида занозой застряла в ее сердце — Дженна знала, что не может вернуться домой.
Мэйзи потупилась, потому что ее подопечная была права, но все-таки сделала последнюю попытку повлиять на строптивицу:
— Вы запятнаете свою честь…
— Неужели это будет хуже того позора, на который я обречена с самого появления на свет? — нахмурилась Дженна. — Из-за родимого пятна меня считают нечистой, даже порочной, здесь у меня нет будущего. Возможно, барбадосское общество окажется более терпимым.
— В таком случае я снимаю с себя всякую ответственность за вас, — выпалила Мэйзи, вспыхнув.
— Мне уже двадцать пять, я сама в состоянии о себе позаботиться.
Вопрос был решен, и Дженна стала обдумывать практическую сторону дела. Теперь ей понадобится только одна каюта, тогда как отец оплатил две — одноместную и двухместную. Если удастся получить деньги за одноместную обратно, можно будет, в случае необходимости, уехать с Барбадоса. Дженна предпочла бы американские колонии, где, по слухам, о людях судили по их достоинствам, а не по внешности и не по положению в обществе.
От этой мысли полегчало на сердце — предстоящее путешествие давало ей уже не одну надежду на успех, а две: если Дэвид Мюррей ее отвергнет, она пустится в новое приключение.
С помощью хозяйки ателье Дженна устроила свою компаньонку в одном частном доме, где ей пообещали обеспечить необходимый уход до тех пор, пока вдова не сможет вернуться в Шотландию. Кроме того, девушка отправила с кучером письмо отцу, в котором извещала о случившемся и о своем решении продолжить путь без миссис Кемпбелл — оно должно было попасть к адресату через много дней после ее отъезда.
Быстро справившись с делами, Дженна смогла наконец заняться своим гардеробом. На последней примерке портниха предложила ей удлинить у одного из платьев рукава, и девушка, не думая, согласилась — разве могла она в этот момент думать о каких-то рукавах? Все складывалось так удачно: она наконец свободна от Мэйзи Кемпбелл и в придачу получит обратно деньги, заплаченные за ненужную каюту!
Это был добрый знак — путешествие сулило удачу.
3
Карибское море, месяц спустя
Алекс захватил свои первый английский корабль легко — у этого торгового судна не было пушек, к тому же «Ами» намного превосходил его в скорости, поэтому хватило одного выстрела, чтобы английский капитан сдался.
Добыча оказалась богатой — ром и сахар, и новоиспеченный капер решил отправить ее во Францию, чтобы помочь Этьену оплатить счета за переоснащение «Ами». Вместе с ней Алекс планировал отослать во Францию и Мэг с Робином. Для этого он хотел откомандировать на захваченное судно часть своего экипажа, а английскую команду высадить на принадлежавший Франции острой, расположенный далеко от торговых путей. Благодаря такой предосторожности новость о захвате судна дойдет до Англии через много месяцев, и оно будет в безопасности на пути к французским берегам. По крайней мере, в большей безопасности, чем ощетинившийся пушками «Ами»…