Из дома несло застарелой плесенью – запахом давно покинутого и необитаемого жилья. Никаких звуков из-за стоявшей нараспашку и едва держащейся на одной петле двери не доносилось. Конечно, в доме могло прятаться с десяток головорезов, подобных тем, что сбежали, предварительно прикончив Вальдрио, но, как киммериец не прислушивался, ничего не услышал. А люди, за редким исключением, не умеют сидеть в засаде беззвучно… Значит, в доме действительно никого не осталось.
Половицы под ногами издавали жуткий скрип, проседая при каждом шаге так, что казалось – сейчас прямиком провалишься в подвал. Отсветы раскачивавшегося фонаря выхватывали из темноты остовы гниющей мебели, какие-то разлохмаченные пыльные тряпки и огромное количество паутины.
– Никого тут нет, – шепотом сказал Вайд. – И чего они здесь могли делать, а? Жутко-то как…
– Помолчи, – Конан увидел еще одну дверь, сохранившуюся получше, чем входная. Крысенок наклонил фонарь, осветив пол – к закрытой, но незапертой двери вели отчетливо видимые в серой пушистой пыли следы. – Давай туда. Держись за мной.
Киммериец ногой толкнул дверь, держа меч наготове. Створки распахнулись почти без скрипа – видимо, петли недавно смазали. За дверью была комната – точное подобие первой, запустение и затхлый запах. В окно пробивались косые полосы неяркого лунного света, поднятая шагами людей пыль медленно опускалась на пол, кружась в воздухе.
Крысенок неожиданно попятился, выронив фонарь, и издал какой-то сдавленный звук, точно его душили, судорожно тыкая рукой в потолок комнаты. Потерявшись в тенях, отбрасываемых старыми вещами, на веревке, перекинутой через торчавшие из наполовину обрушившегося потолка стропила, покачивался человек.
– Не стой столбом! – рявкнул Конан, сообразив, что повешенный им не померещился. – Приподними его!
Вайд, справившись с оцепенением, влетел в комнату и, обхватив ноги висевшего, изо всех сил подтолкнул его вверх, так что на веревке образовалась заметная слабина, а киммериец в один взмах рассек крученый шнур, еле успев подхватить падающее тяжелое тело. Вдвоем они уложили неизвестного на пол, Крысенок сходил за брошенным впопыхах у порога фонарем, свеча в котором только чудом не погасла, и осветил посиневшее лицо. Зрелище было не из приятных – вывалившийся прикушенный язык, закаченные белые глаза, а вдобавок по комнате распространился резкий запах мочи.
– Это же Болто, – с трудом выговорил побелевший Вайд. – Капитан, это же Болто, как же так, их же забрали гвардейцы, я сам видел, не может этого быть…
– Не скули! – прикрикнул киммериец. – Лучше вспомни, что ты им сказал, когда вы ушли из таверны и пошли за Вальдрио?
– Ничего, – мальчишка один раз коротко всхлипнул, но взял себя в руки. – Саргосу – ничего, а Болто – что капитан велел проследить за одним типом, который вроде хочет нас нанять, но крутит и не говорит, зачем. А больше ничего, ни слова…
– Саргос наверняка тоже где-то здесь… Найду ублюдка сделавшего это – пожалеет, что на свет родился, – мрачно пообещал Конан. Это были уже не шутки – никому не позволено вот так, походя, убивать его людей! – Посиди тут, я посмотрю, может, еще что найдется…
Он сдернул со стола почти истлевшую скатерть и накрыл ею тело Болто. Потом пошарил по комнате, нашел полуобгоревшую толстую свечу, явно забытую сбежавшей подозрительной парочкой, зажег от свечи в фонаре и отправился в обход пустых комнат, оставив примолкшего Вайда сидеть возле тела нелепо погибшего приятеля.
Саргоса северянин обнаружил почти сразу – он лежал в первой комнате, они поначалу не заметили его, приняв за груду тряпья. Туповатому здоровяку аккуратно и со знанием дела перерезали горло от уха до уха, положив тело над проломом в полу, чтобы кровь стекала в подвал. Тихие равномерно-капающие звуки и привлекали внимание. Затем Конан наткнулся на еще кое-что интересное – скомканную и небрежно брошенную в угол форму городской стражи с пятнами свежей крови.
«Хотелось бы знать, во что мы вляпались на этот раз, – мрачно размышлял киммериец, пытаясь разобраться, сколько же форменных одежек валяется на полу. Выходило, что три, а Крысенок говорил о пяти стражниках. – Сет с ним, с Вальдрио, он, видимо, выполнил поручение, сходил затем на Парусную к своему хозяину, доложил, но зачем он поперся в Старую гавань? Сообщить еще кому-нибудь, что идиот-варвар согласился? Тогда зачем надо было его убивать? И зачем прикончили Болто и Саргоса, явно не имевших понятия, что происходит? Повезло Крысенку, успел сбежать… И как теперь, мы наняты или договор можно считать расторгнутым?»