Справа от Электры стояла любимая кружка с крышкой. На кружке изображены незабудки, милые цветочки, их и цветами не назовешь, а только нежно — цветочками. За кружкой лежал крокодил стола — темно-зеленая трубка телефона. Электра меньше всего пользовалась услугами зеленого крокодила, больше электронной почтой. За спиной стоял старый шкаф, в котором стояли новые папки с рисунками и документацией на бриллиантовые изделия. Старая документация отправлялась в недра шкафа, и не маячила перед глазами, то, что на ней было изображено, давно произведено и спрятано покупателями, где-нибудь от подземелья до небес. В офис зашла Нина, весьма симпатичная женщина. Она раздала листочки с заработной платой, остановилась рядом с Борисом. Он для нее обладал некой притягательной силой. Они оба излучали улыбки, светились от радости общения. Она не задерживалась рядом с объектом своего обожания, и шла на свое рабочее место. Нина для Бориса облачко мимолетного счастья. Взгляд Электры возвратился на свой стол, она сосредоточенно работала. Случайно она подняла глаза над компьютером, и она увидела небо с белыми клубами облаков, и вновь взгляд возвратился к работе.
В офисе царила тишина. Все работали. За стеклянной стеной слышен голос менеджера фирмы, вдруг голос его усилился, и он закричал:
— Матвей, почему вы не приходите на работу? У вас прогулы и нет больничного листа.
В ответ раздается мужское бурчание. Матвей оказался для фирмы рождественским подарком. Он устроился в декабре на работу, взяли его, как специалиста по обработке бриллиантов, но он превзошел все ожидания. Весьма интересный мужчина, достаточно высокий, хорошо откормленный, с седыми волосами и не лысый, произвел вначале на всех приятное впечатление. На рабочем столе стоял настольный станок, на полке были расположены приборы для контроля готового изделия. Его дело состояло в том, чтобы вести работу нескольких изделий фирмы. День он начинал с телефонных разговоров.
— Алло, — говорю я, — встретимся в 16 часов у магазина…
Или:
— Галочка, здравствуй, милая, как дела? Ты, знаешь…
Антип смотрел на соседа слева и не знал, чем от него отгородиться, но это твердо знал Матвей. Он передвигал шкафы, переставлял приборы. В течение трех месяцев воздвигал он крепость из подсобных предметов. Внутри крепости появился старый столик, покрытый стеклом, на стекле стоял любимый телефон. Перед глазами на плакате висели ювелирные изделия, производства не той фирмы, на которой он работал. Работать за станком Матвей не любил. Все новые папки Антипа перекладывались в шкаф Матвею. Он фильтровал воду в личном, стеклянном фильтре, варил воду в электрическом чайнике, заливал кипяток в свою литровую кружку, кидал в нее много ложек с сахарным песком. Начинался аттракцион: чаепитие в крепости из приборов. Присвистывая, причмокивая, прихлебывая чай, Матвей таял от удовольствия. Внутри его крепости проходил стояк с трехфазным током, провода прикрывал металлический кожух. В этом кожухе Матвей сверлил отверстия, чтобы повесить бухту проводов. Одно отверстие у него получилось, но при сверлении следующего отверстия, он умудрился попасть в один из проводов. Блеск, треск, запах! Тумблер на 380 вольт, вышел из строя, сгорел шкаф для испытания приборов. Это стало началом конца Матвея.
Антип смотрел на него, и ему иногда казалось, что он так и остался при социализме, и пропустил перестройку. Весна внесла свои коррективы в поведение Матвея, своей жене Галочке, он только звонил, а жил на даче. Дача героя наказала, сыростью и простудой. В трех метрах от Антипа постоянно находился человек с кашлем и насморком, плюс чаепитие, да еще шепот из мини приемника. Надоело Матвею чахнуть в крепости, ушел он на пару недель, потом совсем исчез из поля зрения Антипа. Как-то пришла Нина и сказала, что Матвея надо бы уволить за прогулы, но сам он отказывается увольняться. Мероприятие по увольнению Матвея длилось месяцев пять, включая суд. На его место приходил работать сам Антип, он чай не пил на этом рабочем месте, и от него шел тонкий поток флюидов, когда Электра подходила к нему по работе.
Горизонт розовато-красноватый на фоне серо-голубого неба, не так нежен, как вчера. И личный мужчина несколько утратил нежность в обращении с Электрой. Первозданная нежность, будь ты замужем, или то случайная любовь, бывает раз, или крайне редко. Все остальное в любви — поиски первого чувства, а сам секс это уже так, механический процесс поиска наслаждения, это — то самое розово-красное небо на фоне серо-голубой сферы неба и деятельности человека. Иногда бывает так, что любое спокойствие дороже наслаждения, выжить бы, не до любви, и счастьем в такой миг является отсутствие угнетающих мыслей. Вот и все небо, проза в жизни побеждает любовное начало человека. Нина развлекалась игрой в карты на компьютере. Среди бухгалтеров это наиболее почетное развлечение, по этому поводу над ней подтрунивал менеджер Борис. Она красиво обижалась и опускала глаза в свои многочисленные бумаги. Иногда он ее смешил, и она звонко смеялась. Закат отличался от рассвета перевернутой картинкой цвета розоватого и голубоватого. На рассвете снизу голубоватое небо, сверху розоватое, на закате снизу розоватое сверху голубоватое небо.