— Я не могу с уверенностью сказать, где именно найдены эти алмазы, — сказал наконец Коул. — Могу лишь утверждать, что они вовсе не из Аргиля.
— Это тебе камни рассказали? — скептически спросил Уинг.
Коул не ответил.
— На чем основана твоя уверенность? — поинтересовался Уинг. — В конце концов и в Аргиле попадаются розовые алмазы.
— Аргильское месторождение дает в основном технические алмазы. Конечно, там иногда встречаются и розовые камни, но они более темного оттенка, более чистые и гораздо большие по размерам, чем все то, что когда-либо было обнаружено на Австралийском континенте. А чтобы из камней Аргиля сделать конфетки, нужно адово терпение, присущее разве что индийским гранильщикам.
Уинг перебирал рассыпанные по столу камни. Свет переливался в них, словно алмазы были влажные.
— Стало быть, ты говоришь, что эти алмазы не австралийские?
— Нет. Точнее, это камни не из Аргиля. Черт, Уинг, ты ведь и сам отлично знаешь, что Кимберлийское плато копают не менее семи десятков различных компаний. Если кто и находил там камешки, то исключительно для промышленного использования. — Коул замолчал, затем добавил: — По крайней мере так утверждает Конмин.
Уинг крякнул. Его скептицизм был не меньшим, чем у Коула. Конмин доводил до сведения всех заинтересованных стран лишь то, что считал нужным. Только и всего.
— Ладно, а что еще нашептали тебе эти камешки?
— Они аллювиальные.
— Поясни, пожалуйста.
— Они из россыпи. Когда-то камни находились в кимберлитовой трубке, но много лет тому назад они оказались разбросаны в результате почвенной эрозии.
— Это хорошо или плохо? Коул покачал головой.
— Черт возьми, неужели ты так и не научился отличать, где повидло, а где дерьмо?
— Когда мы были партнерами, ты, как мне помнится, не позволял себе меня унижать.
— Когда мы были партнерами, ты не рассыпал передо мной пригоршнями первоклассные алмазы, как мне помнится, — парировал Коул. — Эти камешки — шедевры, найденные в какой-то старой кимберлитовой трубке, которая скорее всего давно подверглась эрозии. Все маленькие камешки со временем оказались попросту уничтоженными, они расплавились. А у тех, что выжили, несколько закругленные края и формы, соответствующие их кристаллическому строению.
— А это хорошо или плохо? — с сомнением в голосе спросил Уинг.
— Хорошо для гранильщиков. Ведь если добывают сравнительно молодой алмаз, то половина его объема уходит в пыль при шлифовке и огранке. Аллювиалы же теряют при обработке не более двадцати процентов, прежде чем окажутся на пальчике какой-нибудь дамочки.
— Стало быть, по сравнению с другими камнями такого же веса эти, получается, на треть дороже? — тотчас же задал вопрос Уинг.
Коул улыбнулся. Уинг из тех, кому о камнях ничего вообще знать не нужно: он силен в бухгалтерии, вот где его конек. Именно потому, что Уинг отлично считал, Коул и доверял своему бывшему партнеру. Он знал, что всеми поступками Уинга движет выгода.
— Если еще принять во внимание цвет камней и их размер, — добавил Коул, — то можно смело сказать, что на твоем столе сейчас рассыпан миллион долларов, не меньше. После огранки и шлифовки они будут, разумеется, стоить намного больше.
— Сколько именно?
— Это будет зависеть от того, захочет ли кто-то в скором времени купить камни. Например, «капризы»…
— «Капризы» — что это? — перебил его Уинг.
— Цветные алмазы. Они редко встречаются, а темно-зеленые едва ли не реже всех прочих. Откуда бы твой темно-зеленый камушек ни пришел, это Божий дар.
— А в Австралии есть копи, где находят подобные камни?
— В Австралии? Я что-то о таких не слыхал.
— А где-нибудь еще? — не унимался явно возбужденный Уинг.
— Тебе доводилось когда-нибудь слышать про Намакалэнд? Это на юго-западном побережье Африки, к северу от устья Оранжевой реки? — спросил Коул.
Уинг отрицательно покачал головой.
— Лет шестьдесят тому назад геолог по имени Ганс Меренски проводил там изыскания на землях Британской короны. И прямо на поверхности обнаружил неподалеку друг от друга несколько алмазов. Камешки лежали, ровно яички в гнезде перепелки.
Уинг машинально распрямился и подался вперед к Коулу.
— Этот Меренски куда бы ни пошел, всюду находил алмазы, — сказал Коул. — Столько нашел, что вскоре у него находки не умещались в руках. Большинство из найденных камней были такими крупными, что не проходили в горлышко фляги. Пришлось ему складывать алмазы в коробки из-под монпансье.
Издав негромкое восклицание, Уинг взглянул на горсть своих алмазов и попытался представить себе значительно более крупные камни, притом в большем количестве.
— Да, — продолжал Коул своим низким голосом. — Вот и я думал так же, когда впервые узнал об этом случае. Всякий старатель спит и видит, что вот он идет — и вдруг находит этакую шкатулку с драгоценностями.
— Неужели и вправду все так было?
— Да, это была настоящая шкатулка с сокровищами. Нора, набитая алмазами. Называй как хочешь. Есть такие места на земле, где время, вода и закон тяготения сделали за человека самую трудную работу: размыли мягкие горные породы, унесли все лишнее, а чистенькие алмазы уложили рядком.
— Не представляю…
Коул, сдержавшись, продолжил свои объяснения.
— Видишь ли, алмазы тяжелее и тверже большинства других минералов. И потому они находят себе местечко на дне рек, там, где спокойное течение, под каким-нибудь валуном или под корнями деревьев. Застревают в гравии. Золото ведет себя точно так же и по тем же причинам. Ведь самородки тяжелые. Не случайно многие алмазы найдены именно золотоискателями.
— Ну а с этим Меренски что приключилось?
— Он наполнил алмазами полдюжины коробок из-под леденцов, причем некоторые камни тянули каратов на восемьдесят. Все алмазы были высшей пробы. Найденный участок он продал за миллион фунтов, по тем временам это была баснословная сумма.
— А кому продал?
— Брось, Уинг, ты ведь и сам отлично это знаешь.
Уинга передернуло, он только и сумел выдохнуть:
— Черт их подери!
— Это твое мнение. Тогда как акционеры очень хорошо отзываются о деятельности Конмина.
— Ты полагаешь, к этим алмазам картель имеет отношение? — спросил Уинг и кивнул на сверкающую россыпь на столе.
— Едва ли.
— Ты уверен? Здесь нет ошибки?
— Чтобы вытянуть из Алмазного картеля такие прекрасные камни, тебе пришлось бы пожертвовать не двумя, а двадцатью двумя жизнями, — без обиняков сказал Коул.
— А как ты думаешь, картель заинтересуется этими камешками?
Коул в ответ лишь засмеялся.
— Если все эти камни найдены в одном месте, если они из нового месторождения, картель пойдет на что угодно, лишь бы только наложить свою лапищу на эту землю. Архимед как-то сказал, что, будь у него в руках рычаг достаточной длины, он перевернул бы землю. Так вот, месторождение алмазов, вроде тех, что лежат у тебя на столе, — это как раз и есть рычаг необходимой длины.
Уинг крякнул.
— Что еще ты мог бы рассказать об этих камешках? Хоть что-нибудь?
— Скажу, что они не похожи на африканские алмазы. Во-первых, они другого цвета. Слишком много в них розового, нет характерной желтизны. Некоторые из твоих камней — маклы, иначе говоря, двойники. Такие нередко находили в Австралии. А зеленый алмаз совершенно не похож на зеленые же африканские алмазы. Может, он из Бразилии, да и то вряд ли. Твой камень ярче по цвету, чем даже известный Дрезденский алмаз, а это лучший из всех, какие когда-либо находили в Бразилии.
Одним словом, — подвел итог Коул, — если эти камни из загашника какого-нибудь старателя, алмазы не африканские. Другой крупный поставщик Конмина — Россия, но она не может похвастаться величиной алмазов, тем более камнями прозрачно-голубой воды. У русских алмазов очень характерный слегка зеленоватый отлив.
— Значит, все эти алмазы могли быть найдены в Австралии?