Несколько приличных ударов спустя кто-то открывает двери, выглядя разозлённым. Это Аллегра. Она смотрит на Хантера, и её глаза сужаются. Потом она видит Видока с Кэнди, поддерживающих отца Травена.
— Боже, Старк. Ты словно Санта Клаус-Антихрист. Приносишь подарки.
Мы затаскиваем Хантера внутрь и кладём на смотровой стол. Аллегра берётся за дело, заглядывая Хантеру в глаза, направляя свет в его почерневший рот. Она поворачивается и достаёт из ящика всякие штуковины. Одну из них она прижимает ко лбу Хантера. Серебряное распятие. Ничего не происходит. Затем касается железом. Золотом. Смесью чеснока и святой воды. Ничто из этого не оказывает никакого эффекта.
— Хорошо, — говорит она.
Она натирает внутреннюю часть ступки какой-то желтоватой мазью и бросает туда листья чертополоха, кору белого ясеня и ещё что-то, что я не могу идентифицировать. Подносит спичку к получившейся бурде, и та со свистом сгорает, оставляя лишь пепел. Аллегра вытряхивает пепел себе на ладони и растирает его по лбу и глазам Хантера.
— Кэнди, не дашь мне те стёклышки? — говорит она.
Травен теперь стоит самостоятельно, так что она оставляет его и достаёт из шкафчика несколько свёртков лиловой шёлковой ткани. Аллегра берёт один, а остальные Кэнди кладёт на смотровой стол. Аллегра разворачивает первый и кладёт Хантеру на сердце. Он выглядит как тяжёлый белый камень. Она кладёт остальные осколки стекла Хантеру на руки и диафрагму.
На самом деле эти камни являются пропитанными божественным светом кусками древних стеклянных сосудов. Осколками первых звёзд. Однажды Кински использовал шесть из них, чтобы спасти Аллегру. Теперь Аллегра уже сама врач, и использует их для спасения парня, которого никогда прежде ни видела и о котором не имеет причины заботиться. Но она делает это, словно тоже умрёт, если парень не выживет. Забавный мир.
Хантер вздрагивает и открывает рот. У него изо рта снова струится туман, но теперь такого же серого цвета, как пепел. Аллегра кивает.
— Что бы в нём ни было, оно исчезло.
— Уверена?
Она смотрит на меня.
— Я знаю, как выглядит одержимость. Эта забрала больше камней, чем обычно. Что в нём сидело?
Мне не хочется ей говорить. Я чувствую себя глупо, и последнее, чего мне хочется, это торчать здесь и что-либо объяснять.
— Кэнди и Видок могут тебе рассказать.
— Ну, что бы это ни было, теперь оно исчезло.
— Хорошо.
Она кивает на Травена.
— А с ним что случилось?
— Это отец Травен, экзорцист. Никаких худу-травм. Демон просто схватил его за горло и сжимал, словно пытался выдавить апельсиновый сок.
Аллегра смотрит мимо меня на отца.
— Отведите его в холл и дайте мне взять свои инструменты. Я пока не хочу трогать мальчика.
Травен добирается до холла на своих двоих, хотя мы с Кэнди идём сзади, чтобы подхватить его, если он упадёт. Он опускается на один из пластиковых стульев. Затем наклоняется вперёд, уткнув лицо в ладони.
— Кажется, я оставил там свою сумку, — говорит он.
— Не волнуйтесь, Отец. Мы вернём вам её, — говорит Видок.
Я протягиваю ему ключи от машины Аллегры.
— Прости. Я бы вернулся и забрал её, но мне нужно кое-что сделать.
— Понимаю, — произносит он. Он глядит на меня так, словно я изо льда, и кто-то собирается плеснуть на меня кипятком. Я взорвусь или просто растаю?
— Мы все слышали, что сказал тот демон в «Авиле». Джимми, не делай ничего безрассудного, опираясь на слова подобного существа. Они мастера лжи.
Я качаю головой.
— Это говорил не демон. Это действительно был Мейсон. И у него Элис. Я не собираюсь совершить ничего безумного. Я собираюсь сделать то, что следовало сделать с самого начала.
— Что именно? — спрашивает он, но я игнорирую вопрос.
— Позвони родителям Хантера. Скажи им, что с ним всё в порядке, и дай адрес. Мне нужно идти.
Я ловлю взгляд Кэнди, и она следует за мной на парковку.
— Куда направляешься? — В её голосе слышится лёгкая дрожь.
Я подхожу ближе и говорю:
— Я знаю, что это самая хуёвая ситуация, в которую я только мог тебя втянуть, но мне нужно кое с кем поговорить. Пожалуйста, верь мне. Встретимся в отеле, как только я смогу.
Она смотрит на меня.
— Ты ведь вернёшься, правда?
— Конечно.
— Обещай.
— Обещаю.
Она целует меня. Я целую её в ответ, хотя в глубине души уже собираюсь сделать то, что должен.