Услыхав от Сурхаиль такие слова, созвал шах калмыцкий всех своих советников-амальдароз, всех знаменосцев своих, — стал советоваться с ними. Узнали советники шахские, с чем Сурхаиль пришла, — согласились, что права она. Погубили, мол, узбеки всех лучших батыров, красу страны калмыцкой, хитростью, мол, завлекли Караджана в сети свои, якобы другом своим сделали его, — в плен увели к себе. Неужели безнаказанно уйдут они, все свои стада уведя?
Тут и сам Тайча-хан в гнев пришел — жаждой мести загорясь, раскричался:
— Большое войско не медля на Htox пошлю! Сам поход на них возглавлю! Уж если сам я выйду на них, не сдобровать им! Головы со многих посрываю, в военную добычу превращу всех, кто в живых останется, скот их отберу, жен и дочерей их пригоню, — рабынями сделаю их, на бесчестие народу раздам!
Отдал шах калмыцкий приказ — немедленно войску снаряжаться, в поход на узбеков итти.
Скачет за отрядом отряд —
Жители в испуге глядят:
«Скачут смело в бой, — говорят, —
С чем придут домой?» — говорят…
Силы калмыков велики!
Едут за полками полки,
Мчатся во весь дух калмыки.
Видишь, каковы ездоки!
За плечами их — мультуки,
Меч-алмаз у всех на боку,
Кони их легки на скаку,
Седла на конях — высоки;
Знаменосцы в каждом полку,
Полководцы в каждом полку!
Дал приказ им шах Тайча-хан —
Караван узбеков настичь.
Едут через Токаистан,
Где батыры их полегли, —
В боевые трубы трубят,
О батырах павших скорбят.
Воды голубеют вдали, —
Блещет айна-кольский простор;
Травы зеленеют вдали, —
Это чилбир чольский простор.
Лихо погоняя коней,
Пыль клубя столбом за собой,
Калмыки торопятся в бой,
Горячат себя похвальбой, —
Львом себя считает любой!
Кочевой, беспечной толпой
Впереди узбеки идут —
Скот неисчислимый ведут.
Видя, что добыча близка,
Шахские ликуют войска.
Мчится за отрядом отряд,
Скачут калмыки — говорят,
На скаку друг друга храбрят:
«Мы им воздадим! — говорят, —
Не отбиться им! — говорят, —
В пыль их превратим! — говорят. —
Скот перегоняя в Конграт,
Заняты узбеки скотом,
Нас не ожидают притом.
Если захотим, — говорят, —
Вихрем налетим, — говорят, —
Многих перетопчем, — тогда
Сами отдадут нам стада!..»
У глупца — глаза велики,
Руки у глупца коротки.
Скачут, горячась, калмыки,
Рассуждают так, дураки!
Во-время заметив калмыков, зашумели узбеки, растерялись: стали скот собирать, каждый о себе хлопотал. Алпамыш, увидав калмыков, подумал: «Недоброе что-то замыслил шах калмыцкий, если войска нам вдогон послал».
Согласился с ним Караджан и такое слово говорит:
— Короток мой суд! — говорит. —
Если нападут, — говорит, —
Шаха пусть клянут! — говорит. —
Истребим их тут, — говорит, —
Вороны их трупы склюют.
С кем они тягаться пришли?
Я ведь Караджан-пахлаван:
Только позови на майдан, —
Степи вражьей кровью залью,
Вражью печень я просолю!
Ну-ка, шахский воинский люд,
С Караджаном встретитесь тут, —
Каждый заревет, как верблюд!
На эти слова так ответил Караджану Алпамыш:
— Слово ты мое за трусость не считай:
Гневу над рассудком воли ты не дай, —
О делах подобных, друг мой, не мечтай!
Сгоряча такой расправы не чини:
Не своею волей прибыли они, —
Зря да не найдут погибели они!
Что творят — и сами ведь не сознают, —
Может быть, и нашей крови не прольют.
Пощади несчастный, подневольный люд!
За народом нашим, друг мой, последи.
Что за кутерьма и вопли впереди?!
Разума они лишились, видно, там!..
Поспеши — людей в сознанье приведи…
Низом пусть идут… ты их предупреди:
Разобрать стада успеют и потом, —
В плен бы не попались вместе со скотом!..
Погоди-ка, друг, чуть-чуть повремени;
Земляков своих покуда не вини,
Грозным словом их сначала припугни;
Шахские ведь слуги, воины они, —
Шах пошлет — пойти обязаны они!
Воинскою службой связаны они!
Подобру назад вернуться их склони,
Пусть ни нам не будет и ни им вреда! —
Караджану так Хаким сказал тогда.
Говорят друзья, — глядят туда-сюда,—
Видят, что народ угнал вперед стада.
Может быть, бог даст, минует их беда…
Шахские меж тем приблизились полки, —
Двух друзей увидев, стали калмыки.