— Пояс у меня златочервонный есть,
От печали разум помраченный есть,
Стыд ошибки, мною совершенной, есть.
Там, в стране Конграт, на родине моей,
Байбури, отец мой огорченный, есть, —
Жалобу мою скорей доставь ему…
Край Конграт родной опустошен теперь,
В том краю мой дом меня лишен теперь.
Матери моей там слышен стон теперь, —
Жалобу мою ты ей доставь скорей…
Был я давулбазом, той страны главой.
Там моя жена Барчин живет вдовой, —
Как ей знать, что муж ее Хаким живой!
Жалобу мою жене моей доставь…
Плачу я все дни — так боль моя остра,
Там насильник есть, — не знать ему добра! —
Близко не ходите от его шатра.
Соутробница моя там есть — сестра, —
Жалобу мою сестре моей доставь.
Поздней осенью цветок взращенный есть, —
Сын там, без меня уже рожденный, есть,
Сирота, Ядгаром нареченный, есть, —
Жалобу мою Ядгару ты доставь!..
У меня в Конграте друг желанный есть,
Караджан-батыр, мой брат названый, есть,
Караджану эту жалобу доставь!.. —
Что поделать, если я упал, увы,
Если мой венец свалился с головы!..
Волей божьей есть в моей стране Конграт
Брат мой Ултантаз, несоутробный брат, —
Он теперь страны властитель, говорят.
Ултантазу жалобу мою доставь…
Осторожным будь, гонец мой — гусь, в пути:
С ястребиных троп подальше свороти,
Хищников иных крылатых облети.
След гусиный свой ты в небе замети, —
За оплошность жизнью ты не заплати.
К моему несчастью сердце обрати, —
Должен ты письмо до места донести!
Гусехвата ты не повстречай, орла,
Не коснись тебя охотничья стрела!
Осмотрителен в полете будь! Лети!
Не теряй письма! Счастливый путь! Лети!
Сослужи мне службу, мой приятель, гусь, —
Вся моя надежда ка тебя, клянусь!..
Гусю Алпамыш такой наказ дает,
Много на прощанье слез из глаз он льет.
Слово бека понял гусь залетный тот, —
Вылетел из ямы — полетел в полет.
Он уже, крылатый арзачи, далек, —
Алпамыш в зиндане снова одинок.
Э, как тот зиндан безвыходно глубок!..
Очень Алпамыша гусь-посланник чтит, —
Жалобу его он под крылом таит,
Дальше все и дальше по небу летит.
Вот как он в Конграт послание стремит:
Отдыхая днем, он держит ночью путь,
Ночью отдыхая, днем он поспешит,
Где бы ни пристал, недолго он стоит.
Он уже пятнадцать дней-ночей в пути.
Сколько снежных гор высоких миновал!
Шакаман-горы он видит перевал, —
Для привала гусь его облюбовал.
Крылья у него замлели, — он устал.
Наставленья бека гусь не забывал,—
Справа, слева гору он обозревал, —
Хищников на той горе не увидал.
Опустился гусь — и волю сердцу дал, —
Громко, по-гусачьи, он загоготал!..
Эта Шакаман-гора людьми обитаема была. Жители горы ничем другим не питались, кроме птичьего мяса. Все они поэтому охотниками были, очень метко по птицам перелетным стреляли, — редкостью было, чтобы кто-нибудь, целясь в самую быстролетную птицу, не подстрелил ее. Если у кого-нибудь неудача бывала, надолго оставалось имя его позором покрытым.
Жила на той горе Шакаман старуха одна со своим сыном. Когда гусь, алпамышев посол, в сторону калмыцкой страны летел, сын старухи этой охотился за ним, — стрельнул в него, но стрела только подранила гуся — и он улетел с поврежденным крылом. Потому-то и упал он в зиндан к Алпамышу.
Опозорился тогда сын старухи, слава худая про него в народе пошла. Очень был огорчен молодой охотник, так что даже заболел, в постель слег — и чахнул с каждым днем… Лежит он так в постели, слышит однажды — гусь гогочет, — голос у гуся знакомый! Тот это гусь! Как ни болен был охотник, сразу легче стало ему. Поднял он голову с подушки — и матери своей говорит.
— Прилетел опять тот самый гусь — мой враг!
Слышу я, гогочет где-то он, дурак.
В сердце я ношу позора черный мрак, —
Гуся упустить нельзя теперь никак!
Ты мой лук и стрелы приготовь-ка, мать, —
Я пойду свою ошибку исправлять.
Я тебе скажу, что этот гусь хромой —
Лучшее лекарство, лучший лекарь мой!
Знай, что без него я не вернусь домой!..