Алпамыш в свою очередь так на слова Караджана отвечает:
— На вершины гор высоких пал туман.
Вряд ли суждено покинуть мне зиндан:
Что, коль разорвется снова твой аркан?
Упаду — могу разбиться, Караджан!
Если разобьюсь я насмерть — не беда, —
Но калекой стать могу я навсегда!
Кровью плачу я, свой проклиная век!
За меня не должен ты терпеть стыда.
Смерть батыру лучше, чем судьба калек.
Если я такой несчастный человек,
То не во спасенье будет мне побег…
Скажешь, Караджан, что умер Хакимбек.
Жаль, что не в бою погибель я найду!
Говорю тебе, не стой ты на виду:
Мне-то все равно — в зиндане иль в гробу, —
Ты, мой друг, свою не искушай судьбу.
Холм высок, — посмотрит страж-калмык в трубу, —
Сквозь трубу тебя увидит за ягач…
Торопись, покуда не пришел палач…
Если вся родня моя поднимет плач:
Мать, отец, жена, мой сын и Калдыргач,
Скажешь, что меня в живых ты не застал.
Сына моего ты, как меня, люби.
А теперь спеши — себя не погуби.
Выслушал Караджан Алпамыша — опечалился, задумался, тельпак свой с головы снял и, с тель-паком советуясь, такие слова сказал:
— Друга вызволить как Караджан алкал!
Не в четыре ль глаза он зиндан искал?
Если б хоть в живых я друга не застал! —
Жив мой друг, а сам уйти не пожелал!
Уношу на сердце вечной муки знак…
Где ты, мой скакун, мой резвый тобучак?..
Ты какой совет подашь мне, мой тельпак?
Сине-зелен был чапан мой, пышен был.
Тот, кого искал я, Алпамышем был.
Ведь обезоружен я и спешен был, —
Все мое оружье — аркан да кулак…
Тут стоять, пойти ли, — дай совет, тельпак!
Над моей башкой нависла туча бед.
Попадусь, на тот меня отправят свет.
Никакого больше мне терпенья нет.
Я один, — хоть ты, тельпак мой, дай совет!..
Долго Караджан в раздумии стоял, —
Все от тельпака совета ожидал.
А тельпак ему какой совет бы дал?
Хоть и был треух, а безъязыким был,
Шапочник его без разума создал.
Бедный Караджан стоял и все гадал.
Вдруг он клич тревоги дальней услыхал:
То один калмык дозорный увидал,
Как он свой тельпак все вниз и вверх кидал…
Больше Караджан раздумывать не стал, —
С другом разлучаясь, горько зарыдал.
Алпамыш ему благословенье дал.
Низко нахлобучил Караджан тельпак:
— Ты, оказывается, болван, тельпак!..—
Хоть и пешим был, а сам, как тобучак,
Резво в путь пустился Караджан-бедняк, —
Родину свою опять он покидал.
— Жить здесь не имею права! — говорит, —
— Дружбе отдал честь и славу, — говорит, —
— Злому року стал забавой! — говорит… —
— Пропаду на Алатау! — говорит.
Через сколько горных он прошел дорог,
Сколько он степных преодолел дорог, —
Возвратился к месту через долгий срок,
В горный край безлюдный сокол-одинец.
Калдыргач к нему явилась, наконец.
Поведал ей Караджан все, что про Алпамыша поведать мог, погоревали они вместе над судьбой его, — сказал Караджан так на прощанье Калдыргач-аим:
— Что ж делать, если сам заупрямился он не во-время! Может быть, еще и выберется оттуда как-нибудь. Только ты никому, ни родным, ни другу близкому, никому не говори, что ходил я туда и Алпамыша видел. Пусть думают, что погиб он…