- Не пытайся купить меня, Венжар, -- с угрозой в голосе сказал Голем. - Да еще такой нелепой ложью! Нельзя получить то, чего не существует; хотя не сомневаюсь: уж ты-то сообразишь наскоро какую-нибудь подделку; это ты здорово умеешь. Не то что воевать! Ты сам, со своим жадным до чужих денег и падким на баб корольком вырыл себе яму, и у меня - да ни у кого в здравом уме! - нет причин помогать тебе.
- И это говорит тот, из-за кого весь караван пошел под откос! - Гроссмейстер возвысил голос: теперь в нем звучала неподдельная ярость. - Ты рискнул всем, на все наплевал - даже на то, что женщина, ради которой ты пошел ва-банк, совсем не желала твоей жертвы и прожила жизнь, терзаясь виной за случившееся. И все это не из-за любви, нет! Из-за твоей непомерной гордости: ты не мог примириться с тем, что Мила не любит тебя и ты бессилен это изменить. Как бессилен и отсрочить ее старость... Пала Империя. Тысячи, десятки тысяч - и я среди них! - потеряли все по твоей милости; но виноват кто угодно, только не ты; и ты никому ничего теперь не должен. Конечно, Рибен, конечно!
- Вы что же - малые дети, а я - нянька, чтоб вас сторожить? - спросил Голем. Слова его смешивались со странным звуком, похожим на шипение рассерженной кошки. Деян заглянул в щель между пологом и стенкой шатра: чародей стоял в четырех шагах, и стекло бокала в его руке плавилось и блестящими каплями падало на ковер. Венжар ен'Гарбдад говорил очевидные вещи, которые Голем сам прекрасно сознавал сам, - но выслушивать ни от кого другого не желал.
- Ты - был! - князь Старожский, полномочный посол Империи в Островном Содружестве, второй человек в Малом Круге после Марфуса; не так уж мало, а? - Гроссмейстер издевательски оскалился. - Ты без дозволения оставил службу, пошел против общего решения. Небеса свидетели, Радислав был прав, называя тебя предателем!
- Заткнись! - рявкнул Голем.
- Я благодарен Небесам: они отказали мне в помощи, но дали то, о чем я и просить не смел - возможность напоследок показать тебе дело рук твоих и высказать в лицо, кто ты есть! - Венжар ен' Гарбдад возвышался над Големом, уперев кулаки в стол. - Более моего это заслужила только Радмила. В конечном счете ты лишил ее всего, даже доброго имени!
Лицо Голема, как когда-то в Орыжи, исказила гримаса безудержного гнева - только в стократ более жуткая; он замахнулся.
Деян ожидал, что в следующее мгновение он убьет гроссмейстера. Но в последний миг Голем чуть отвел руку в сторону и швырнул сверкающий кусок стекла, в который превратился бокал, мимо Венжара ен'Гарбдада в поддерживавший шатер треножник.
Деян отшатнулся, но тут земля содрогнулась с ужасающим грохотом; что-то ударило под колени и сбило его с ног. Шатер рухнул. Больше не было верха и низа - только темнота, навалившаяся тяжелой тканью, хватавшая за лицо и за руки холодными влажными лапами, связывающая и душащая.
Кто-то криком отдавал команды; с сырым стуком сыпались вокруг комья вывороченной земли и обломки мебели. Деян - на бесконечно долгое мгновение оказавшийся в далеком прошлом, когда такой же толчок сбросил его с Сердце-горы под летящие сверху камни, - опомнился и начал барахтаться, но только еще больше запутывался. Прошла вечность, прежде чем ткань перед лицом с треском разошлась и в легкие вновь хлынул холодный воздух.
- Шевельнешься - убью, - лаконично предупредил генерал Алнарон, немедля приставив нож, которым вспорол ткань, к его горлу.
Прозвучало убедительно; впрочем, Деян, жадно глотая смрадный воздух лагеря, вовсе и не думал дергаться. В ушах звенело, в груди драло, а радость от того, что он все еще жив, была какой-то неуместной, маленькой и ненастоящей. Лишь пульсирующая боль в лодыжке каждое мгновение напоминала - все это происходит с ним, происходит на самом деле.
- Не надо, - властно сказала темнота за спиной генерала голосом гроссмейстера ен'Гарбдада. - Из-за того, что этот юноша стоял поблизости, мы с тобой все еще живы. Прояви же немного благодарности!
- Смею надеяться, вы проявите благоразумие и не будете приближаться к этому... существу. - Генерал с видимой неохотой убрал нож. - Он как будто обычный человек, но я чувствую что-то неправильное в нем. Позвольте мне допросить его. И прикажите начать розыски...