"Если бы здесь был Райан". Думала девочка. Наконец к ней полностью вернулась ясность ума.
— Так вот, я призываю уничтожить мерзкий клон, называемый Азией Биарой. — Звучал булькающий голос Джерри Пирма. Теперь Азия отчётливо видела, где и среди кого она находится. Это был суд инквизиции в очередном доме боли, на борту дирижабля инквизиции.
— Сюда клоны поднимаются только для того, чтобы быть уничтоженными. — Говорил голос другого инквизитора про дирижабль, — иначе это святотатство.
— Вот, посмотри. — Джерри со всех сил вонзил очередной тест на клонированность в бедную руку девочки, он сделал это демонстративно сильно и не бережно. Азия даже ощутила дополнительную боль к той, которой было пронизано всё её тело. Он поднял очередной положительный тест и поднёс к глазам инквизиторов, с которыми они спорили.
— Азия клон, я не могу поверить. — Сказал инквизитор.
— А как же идеалы революции…
— Вы забываетесь. — Заговорил Джерри. — Мы служим не идеалам революции, А идеалам Святой Веры.
— Всё равно! Убить Азию? — Как-то странно сорвалось с губ инквизитора слово "убить".
— Да, да и я тоже предлагаю дать ей высказаться.
— Это не суд, — Кричал Джерри Пирм, но не на подчинённых, а в экстазе, оттого, что распознал очередного клона. — Вот суд, вот все доказательства. Её слова ложь, всё, что она скажет, от лукавого. — Он махал перед всеми очередным тестом на клонированность.
Азия чувствовала, как по её руке течёт кровь, от только что всаженной иглы теста на клонированность.
— Здесь придётся убрать. Я не хочу, чтобы кровь клонов оскверняла это святое место.
Дальше Азия ничего не помнила, но очнулась она уже в сознании, она могла видеть и слышать, еле-еле шевелить губами, но говорить не пробовала.
— Я голосую. — Прозвучал голос инквизитора.
— Поддерживаю.
— Да, я тоже считаю, что надо привлечь Якова.
Джерри Пирм явно оставался в меньшинстве:
— Кто Яков такой, кто он для Святой Церкви, кто он для Святой Веры, может священник? — Мерзко наседал на инквизиторов Джерри Пирм. Я не понимаю, почему…
Но его снова перебили:
— Барон инквизитор, ведь Вы же понимаете. Она не просто мерзость. Это Азия. Это может сыграть очень злую роль в судьбе Святой Веры, сейчас у неё сторонников вряд ли меньше чем сторонников Святой Веры.
— Как вы можете сравнивать! Как вы можете сравнивать! — Кричал Джерри Пирм в бешенстве.
— Но, Ваше Святейшество…
Тут барон Пирм задумался. Он вообще не был глупцом и пустым человеком. И для него аргументация показалась не бессмысленной:
— Хорошо, пусть Яков будет на суде. — Он подошёл к Азии, поднял её безжизненную головку и посмотрел в неподвижные глаза. — Дорогуша, тебе очень повезло.
Последнее, что видела Азия, было неприятное лицо и губы барона. Она снова погрузилась в беспамятство и на сей раз безболезненное.
"Так намного лучше закончить свою жизнь, чем от беспрерывной пытки". Но Азия скоро очнулась.
Когда Азия проснулась после парализатора, она сидела в кресле, таком, что без помощи рук очень сложно было встать — не находилось точки опоры. Её руки сзади за спинкой кресла были сцеплены наручниками, причём очень сильно, так, что было даже больно. Она была всё в той же одежде, пыльных джинсах тёмно-красного оттенка и блузке с открытыми плечами. Волосы были в ужасной пыли, но привести себя в порядок девочка не могла.
Азия была на суде инквизиции. Страшный свет заливал вокруг всё пространство, приводя подсудимых обычно в неописуемый ужас. Но не её. Куда больше Азию страшили атрибуты, похожие на средневековые орудия пыток и части тел разорванных ими клонов.
Джерри Пирм стоял рядом. Азия пыталась улыбаться, просто от того, что снова смогла дышать, делая свой внешний вид хоть чуть более привлекательным, если она попадёт в кадр. Ведь ей не дали привести себя в порядок с помощью косметики перед судом. Но поняв всю глупость положения, связанную с улыбкой, перестала. Это могло быть трактовано, как насмешка над судом, а не просто радость от того, что она всё ещё дышит.
В зал вбежал взбаламошеный Яков. Видно было, что он очень спешил и волновался.
— Мне сказали, случилось что-то очень серьёзное. — Повторял Яков. Азия видела, как он волновался.
— Да вот. — Только и сказал, стараясь быть любезным Джерри Пирм. У него это как-то смешно получалось. Он указал на стол, на котором лежало больше десяти положительных тестов на клонированность.
Яков просто не мог не видеть Азию. И все эти положительнее тесты возле неё моли означать только одно.
— Да нет, этого не может быть. — Со страхом в душе произнёс Яков. Он даже улыбнулся для храбрости, но Пирм позволил ему любезно подойти к обездвиженной девочке.
Яков аккуратно взял окровавленную от многочисленных уколов руку Азии и всего один новый тест. Девочка почувствовала тепло рук вождя на своей ладони. Видно было, как ему тяжело смотреть на результаты теста. Всего несколько секунд и тест окрасился в позитивный цвет.
Яков всё ещё искал объяснений, но Джерри его перебил:
— Мы провели все возможные тестирования, она окончательно и бесповоротно клонированная мерзость. В её клетках есть все соответствующие сигнализаторы.
Яков посмотрел на девочку:
— Азия, как это случилось? Почему ты раньше не сказала? — Он попытался привести её в чувства и, похоже, реакции к девочке начали возвращаться.
— Я пыталась. — Всё что смогла проговорить Азия.
— Так это правда. Ты обо всём знала. — Яков искал объяснений в словах девочки.
Азии было настолько не по себе, что девочка просто не могла сейчас ответить. Иначе она бы просто расплакалась. Азию молча отвязали. Её начали проводить в чувства, дав понюхать нашатырный спирт.
Джерри и Яков удалились. Лишь по обрывкам фраз Азия смогла понять:
— Я готов на всё, лишь бы она осталась в строю — Говорил Яков.
— Может, для революции лучше, чтоб она погибла где-нибудь героически, меньше будет подводных камней. — Насмехался над жизнью Джерри Пирм.
— Нет, она нужна мне живой. Она нужна нам. — Яков ещё долго что-то перечислял, а потом вернулся к Азии. — Маршал знает? — спросил он приходящую в чувства девочку.
— Да. — Еле ответила Азия.
— Он же неофаталист, какая ему разница, с кем спать. Ему всё равно, что она мерзость. — Говорил, фыркая, барон.
— Кто ещё в курсе? — Не унимался Яков.
— Врач, Рон, ещё несколько человек из Ксива и Матра. — Сгорая от стыда, проговорила Азия.
— Ты понимаешь, это не мелочь! — Взорвался Яков. Но судя по её глазам, он понимал, что она понимает.
Яков резко, как было привычно для вождя революции, развернулся к барону и ко всем инквизиторами:
— Нельзя, чтобы это вышло из этой комнаты. — Яков говорил серьёзно. — Это может поставить под удар меня и всю революцию. Всё, что мы так долго делали вместе…
Азия отлично понимала, что для неё сделал Яков. Он спас её жизнь, только что висящую на волоске. И теперь он забирал её из этого ужасающего места с условием, что она больше не будет приближаться к святыням Святой Веры.
Через час Азия уже шла рядом с Яковом. Действие парализаторов инквизиции было страшной пыткой. Азия еле могла идти и двумя руками держалась за Якова. Она просто опиралась об него:
— Спасибо, — Азия всхлипывала, роняя слёзы. — Я не… — Азия не могла договорить. Ей было так стыдно, и больно, и противно, и неприятно. И при этом она была страшно благодарна за понимание.
— Ладно. Ладно. Не плачь. — Погладил Яков другой рукой Азию по пыльным волосам. — Что ты ещё от меня скрывала? Ты понимаешь, это была не мелочь. Как нам теперь объяснить, что Азия Биара, девушка мечты Альсары — клон. Это придётся скрывать. Ты и меня сделала соучастником.
— Я знала, но ничего не могла поделать. Я так хотела жить, как все…
Яков успокаивал Азию. Он сегодня забрал её к себе, подальше от глаз инквизиции.
Отойдя от шока, Азия, наконец, почувствовала голод. В резиденции Якова её ждали любимые жаренные в масле жуки и зелёные яблоки. Она накинулась на еду, словно не ела несколько дней, так действовало парализующее средство, применённое против неё бароном Пирмом.