Краснощекова, конечно же, ждала другого ответа, крепче прижалась к Косте в поисках поддержки. Он тихо спихнул её с колен и, забрав ведро, заторопился к воде. Вдруг со стороны реки раздался крик.
Все напряглись, вытянули шеи. Отблески костра выхватывали из темноты стройные стволы сосен: их кора и хвоя искрилась красными огнями, доказывая всем, что наступила ночь, со всех сторон затопленная непролазной тьмой ельника. Ни проехать, ни пройти. Крик повторился, но более приглушенный.
— За мной, — скомандовал Парфенов.
Алсу подскочила следом.
— Куда, блин? — рявкнул он на нее. — Сиди, не рыпайся.
Все пропали в темноте.
Раньше поляна, которую они нашли, казалась очень удобной. Кроны деревьев причудливыми узорами растекались по небу, оставляя на нем небольшой островок голубого воздуха с алым отблеском костра внутри. Это казалось чем-то мистическим и волшебным, пока Алсу не осталась одна. Холод сразу, как капкан, вонзился в тело. Лес стал тяжелым и огромным, как стая динозавров.
Алсу на ощупь поползла к ели, у которой оставила футляр от гитары, с мечом на дне. Долго не могла открыть замки. Маленькие механизмы сопротивлялись — непонятно почему, но это добавляло ужаса. Наконец, справилась. Меч на месте, в специальном пазе, наговоренном Янотаки. Вытащила, обняла меч, как ребенка. Она готова. К чему, пока не понятно. Но лучше перебдеть, чем недобдеть.
Она не ошиблась, человек в черном плаще появился очень скоро. Отделился от дерева, словно был его частью и стал медленно приближаться к костру. Было ощущение, что специально выбирал такой ракурс, чтобы казаться выше и мощнее. Хотя и так видно, что не мал. Весь освещенный луной, вперемешку с черными елями, соснами, казался многоруким, как самая страшная индийская богиня Кали, лицо которой было скрыто под черной маской и огромным капюшоном.
Алсу бесшумно выставила меч и попыталась внутренне успокоиться.
Черный человек, подняв в воздух сноп искр, перешагнул костер, — по земле, расплескивая воду, покатился котелок.
В каждом движении черного человека чувствовались сила и мощь. Шаги были широкими, тяжелыми — это была поступь богатыря, которого невозможно свалить никакой силой. Наверное, он целыми днями тренировался со штангами и гантелями. Сплошные мускулы и никаких мозгов. Словом, Алсу дорисовывала себе все то, чего не могла увидеть под черным плащом.
— Стой! — приказала она. — Еще одно движение, и я отрублю тебе голову!
Глава 68. Двадцать три звонка счастья
Слова Алсу на него не произвели никакого впечатления. Даже показалось, что он хохотнул. Алсу смерила его пронзительным взглядом — так себе идея, от начала до конца тухлая. Кто в темноте его увидит, если, конечно, она сейчас, как дракон, не начнет пуляться огнем из пасти.
Поначалу Алсу была уверена, что все-таки, как в прошлый раз, сумеет с ним договориться. Отчасти эту надежду подогревал меч, который мог отражать луч. Но реальность была другой. Человек в черном плаще совершенно не собирался вступать с ней в переговоры. Он неожиданно дернулся, и сердце Алсу ухнуло в пятки. Она выругалась и, перехватив взглядом его движение, увидела в его руках пластину, но немного другого содержания: теперь вместо капсулы с зельем, к ней крепился черный усеченный валик.
Конечно, ничего не поняла. Да на самом деле и не могла понять — впервые встретилась с таким устройством. Усеченный валик мог содержать все что угодно: музыку, книгу, обжигающий луч, пустоту. Именно ту пустоту, вакуум, который мог утянуть внутрь и разрастись до размера Вселенной. Алсу не могла определить, чем все-таки её пугают. Стало очень страшно и почти все равно, что будет дальше.
— Ну же, давай! — заорала она во все горло и подняла меч. Только она может быть такой дурой, чтобы самонадеянно выступить против него в одиночестве, не подумав, что может разрушить все, что у неё было в этой жизни.
Словно испугавшись, Человек в черном плаще отступил на шаг и обернулся в сторону. Алсу проследив за его движением, заметила еще одного человека в черном, стоящем у дерева. Некоторое время она наблюдала за тем, как он безуспешно пытался приладиться к точно такой же пластине, как у первого. Второй Человек в черном неуловимо напомнил Костю. Впрочем, сейчас ей все напоминали его, и те, кто мало-мальски подходил по росту или смеялся так же оглушительно и весело — она видела его во всем и скучала до одури. Сейчас ей хотелось услышать его голос, тот — не искаженный сарказмом, а ласковый и успокаивающий, но вместо этого она топталась в лесу, погрузившись в страх, который, разрушал её до основания. К ни го ед. нет