Только назад.
Толстяк, резво повернувшийся обратно, недоуменно на меня посмотрел, чуть отвел руку в сторону, собираясь вызвать свое оружие. И отвлекся от клетки.
Как минимум сотня светлячков вспыхнула внутри, растворяя синие прутья. Кот довольно заурчал, уплотняясь, и принимая очертания моего питомца.
В тот же момент Ашши сжала ладони в кулаки, амулет на ее груди вспыхнул, уничтожая сковывающие ее нити. А потом ударила Лизу кулаком в живот, та попыталась вздохнуть, но не смогла, сгибаясь. И уходя с линии огня.
Ира сделала три выстрела, один за другим, три светящиеся пули попали в эн Телачи, первая — выбивая кинжал из его руки, вторая — ударяя в грудь, и третья — прямо в центр лба. Черные кляксы начали расползаться от мест поражения, от правой руки через плечо и горло к глазам.
— Кинжал, Марк, бей, — кричала Ашши, но я и сам знал, что делать.
Вот теперь два шага вперед, меч крутанулся в руке, вспарывая грудь повелителя в том месте, где у людей находится сердце. И потом — резко вверх, прямо по черной полосе, к горлу.
Эн Телачи был жив, мало того, сопротивлялся. Белые струйки текли, смывая черноту, меч вдруг стал тяжелым, словно прибавил килограмм десять, в глазах повелителя появились насмешливые искорки, еле заметное движение рукой — и Белову отбросило к стене, она переломилась, размазывая по полу кровь. Ашши схватилась за горло, словно пытаясь избавиться от сжавших его невидимых рук. Эр-шатх застрял, я не мог ни выдернуть его, ни протолкнуть дальше. Пятерка — так та вообще валялась на полу без сознания.
— Непокорные детки, — ухмыльнулся энгун. — Вас надо проучить. Скормить моему коту.
И крутанулся на месте, вырывая застрявший меч у меня из руки.
Тут же выставил вперед ладони, словно защищаясь. Кисти его окутались чернотой, слишком поздно — огромный черный леопард небрежным движением лапы швырнул эн Телачи на плиту, переместился к нему, придавил повелителя и поглядел на меня.
Ашши что-то кричала, Лиза сидела на полу и кашляла, Белова и ребята все так же валялись без признаков жизни, но это было не важно, кот требовательно заурчал. Он имел право, как-никак, именно он спас мою жизнь. Хорошо, пусть будет так, как он просит.
Я подошел к плите, поглядел на бывшего главу одной из богатейших семей царства Лагаш сверху вниз. Эн Телачи попытался освободиться, но из-под лапы кота потекли красные струйки, опутывая жертву. Да, жертву.
— Второй, Маард — слова приходили сами, я всадил первый кинжал Телачи в левый глаз, — это — твое.
Над глазом появился белоснежный символ на эме-галь. Надо же, первый раз я произнес вслух что-то на этом языке. Жаль, что не понял никто.
— А это твое, Четвертая, Инаан, — и второй кинжал вошел в правый глаз, новый символ возник в воздухе.
— Шестой, Восьмой, Десятый, Двенадцатая, — кинжалы легко входили в конечности, пригвождая бывшего уже повелителя к плите, от его ядра откалывались кусочки, и притягивались к черным лезвиям. Четырнадцатому достался живот.
Кот, как мне показалось, ухмыльнулся, убрал лапу. Я всадил призрачный меч прямо в центр груди эн Телачи, там, где собрались остатки ядра. Нарисовал в воздухе три символа, моментально впитавшиеся в тело. Погладил кота. И уже потом повернулся к Ашши.
Та больше не кричала — ани уже подлечила Белову и одновременно приводила ребят в сознание.
— Погоди, — сказал я. — Не нужно им на это смотреть.
— Ты прав, милый, — спокойно ответила Ашши, подошла к Лизе, потянула ее вверх.
И обняла.
— Все нормально, сестренка, мы это сделали, — прошептала она, гладя Лизу по голове. — Теперь тебе никто не будет угрожать.
Лиза кивнула, всхипнула.
— Ну-ну, — продолжала Ашши, — ты ведь уже взрослая девушка, по местным меркам практически старушка. Чего тут тушь по глазам размазывать. А ты, дорогуша, мог бы сказать, что у тебя есть эр-шатх. И с эн Телачи мог бы повременить, теперь его призрачный меч нам не достать.
— У каждого из нас есть свои маленькие секреты, — резонно заметил я. И бросил две последние золотые монетки на растекающийся труп.
Ману вспыхнули, остатки повелителя — тоже, ярким холодным огнем, плита вокруг тела покрылась инеем, я поднял с пола кубик, бросил в фиолетовую жижу. От нее начали отделяться сгустки, в воздухе их поверхность сглаживалась, превращаясь в шарик, они становились красно-коричневыми, зависали над кубиком и рывком втягивались в него. Ровно восемнадцать штук. Кубик тоже вспыхнул, поднялся на уровень моих глаз. А на плите осталось еще немного субстанции, лишней, видимо. И совершенно целый на вид портальный камень. Я провел ладонью над кинжалами, помещая их в свой непонятно где карман, потянулся к кубику, чтобы убрать с глаз подальше.