Наркота в жаровне давно уже должна была подействовать. Все подручные жреца вовремя смылись, а сам он был, видимо, привычный, для него такая доза, как слону дробина.
Я изобразил придурковатое блаженство, шаману это понравилось, сделал вид, что убирает огонь. Этот бразильский негро умел создавать схемы, топорные, неэффективные, но все равно, кто-то его научил. Он достал из кармана камень, потер об одежду — вот и портальный маяк, ну да, трещина идет, такие я люблю. Точнее говоря, модуль любит, может, починится.
— Смотри, это великий алмаз богов, — втирал мне шаман, получив пачку денег, — прикоснусь к твоей голове, все беды уйдут. Мало, мало денег, мало бед уйдет. Думай, где взять еще. Приходи с большими деньгами, Шанго будет ждать.
Он приблизил лицо к жаровне, вдохнул дым, прикрыл глаза, его чуть затрясло.
— Время раскрывается для меня, нет тайн для того, кто служит Шанго. Вижу, вижу свет и тьму, кровь и воду, пустыню и сельву. Красное и черное, кровавые жертвы на черных камнях. Удача будет искать тебя в далеких мирах, — кристалл в руках жреца даже цвет чуть поменял, мужик реально вошел в транс. — Иди по своей дороге, воин, ты слишком далеко зашел, чтобы повернуть назад. Прикоснись к своей судьбе, вспомни, кем ты был и стал. Протяни руку тем, кому ты нужен, и отруби тем, кто хочет тебя остановить. Перестань оглядываться на тени, выбор между прошлым и будущим уже сделан.
Модуль кристалл определил, в принципе, больше мне тут делать нечего было. Вытащил из кармана кусок кварца, на улице подобрал. Подделать кристалл — как нечего делать. И трещинка точно такая же получилась, и светиться он будет еще неделю, хотя, думаю, для пузана это неактуально. Стукнул шамана в лоб, отобрал маяк, точнее говоря, поменялся. А тут и транс со жреца слетел.
— Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя, — пафосно заявил он, демонстрируя знание классики. Бросил камень в ящик, пересчитал деньги.
— А если долго смотреть на Луну, можно стать идиотом, — поделился я своими сакральными знаниями.
— Что? Не неси чушь. Можешь идти, русский. Дополнительные товары купишь у моих сыновей, лучше нигде не найдешь. Высшее качество, вся Колумбия здесь закупается. И не вздумай жадничать, Шанго не любит жадных.
Жрец хлопнул в ладоши, тут же вбежали двое — один принес еще еды, а второй вывел меня наружу, во внутренний дворик. Там бойкие ребята выкатили мне прайс на дополнительные услуги и товары. Один было заикнулся, что в оплату может принять женщину, с которой я пришел, но остальные подняли его на смех.
— Толо любит тощих, не обращай внимания, — заявил старший. — Я же вижу, это просто твоя служанка, настоящая женщина должна быть толстая, как бегемот, чтобы складки свисали и жир капал на половицы. Хочешь такую? Когда я с утра ее шлепаю, трястись все перестает только к вечеру. А если положишь ее себе под бок, тепла хватит на всю ночь. Всего сотня долларов и твои ботинки, и можешь с собой забрать навсегда. Не понравится, сьешь, такое добро не пропадает. Какие нежные у нее ребрышки, какая из нее получится фейджоада, ты просто язык проглотишь. И хватит надолго.
— Договоримся, — пообещал я, — пошли за деньгами. Заодно расскажешь моей служанке, как готовить твой товар. Может, приправы какие специальные нужны, или травки.
Мы быстро дошли до нашей хижины, я дотронулся до двери, повернулся к охранникам.
— Ждите. Сейчас посмотрю, сколько есть, и выйду.
И зашел внутрь, под дружный хохот. Ну да, отсюда с деньгами не уезжают.
— Женщин и детей тоже будешь убивать? — уточнил у ани.
— Сдурел? — ас-ариду даже обиделась, и тут же поправилась, — эн-телу. Мы же не в нашей реальности, тут свои законы, да и лишний шум не нужен. Только тех, у кого оружие в руках, и то, если не убегут. Дорогуша, тебя это не касается.
Подмигнула Беловой.
— И одаренных? — уточнил я.
— Ты кровожадный, дорогуша. Люблю таких. Скажешь — и их тоже уничтожим. Хоть всю эту мусорную кучу.
Первыми умерли хохмачи около двери. С ними ани особо не задерживалась, черные брызги сорвались с пальцев, попадая исключительно в лицо. Со стороны казалось, что женщина небрежно дернула рукой, и тут же пяток мужчин покатился по земле, бедняги выли, пытаясь выцарапать себе глаза, но быстро затихли.
— Не мешай ей, — попросил я Белову. — Тут личное.
Жертв было не так много, кроме этой пятерки, только еще трое сунулись защитить вход в центральное святилище. И разделили судьбу своих друзей. Коротким жестом ани затащила их на внутреннюю площадку, швырнула на стену, и тут же пришпилила каменной стрелой. Точно в горло. Каждого.