Вопросительно вскинув бровь, Гэбриэль посмотрел на библиария.
— Я удивлен, — произнес он. — Я думал, ты считаешь мои действия ошибочными. Зачем теперь поощрять мое желание увидеться с Эсмондом?
— Затем, что если ты этого не сделаешь, — ответил Исадор, — то будешь все время сомневаться, верно ли поступил. А если ты будешь сомневаться, то не сможешь сосредоточиться на своих обязанностях. Подобное всегда плохо заканчивается.
— Ты надеешься, что, сделав это, я смогу очистить свои мысли.
— Я желаю тебе обрести ясность, Гэбриэль. Я знаю тебя. Ты силен, пока остаешься точным инструментом воли Императора. В твоем сердце не должно оставаться места для чего- либо еще.
— Хорошо, — ответил капитан, сделав паузу. — Я мог бы велеть тебе остаться.
— Мог бы, — сказал Исадор, забираясь в «Лендспидер»; он занял место водителя и всмотрелся в даль впереди. — Но зачем провоцировать меня на нарушение приказа? Кривоватая улыбка тронула уголки губ Гэбриэля. Он сел на пассажирское сиденье и стал наблюдать за тем, как удаляется земля, пока «Лендспидер» уносился вверх.
Свежий ветер с Канарринских гор дул над Бастиллиусом, унося прочь большую часть пепловой завесы, но ничего не в силах поделать с открывающимся за ней видом. Город пылал; движимые своим вечным голодом, повсюду распространились пожары, вынудив «Лендспидер» нырнуть под дымный полог. Транспорт скользил над разбитыми зданиями, раскаленными от огня колоннами и едва угадывающимися среди руин разрушенными остовами.
Гэбриэль со своего места изучал улицы внизу, и апокалипсис родного мира представал перед его взором во всех своих адских подробностях. По улице под ним промаршировало несколько отделений солдат из ударных отрядов Инквизиции, облаченных в красные одежды и защищенных металлически-серой броней. Стреляя через проломы и окна, они направили мощь своих мелтаганов на стоящее неподалеку здание, заставив укрывшихся там людей покинуть убежище, и затем вырезали всех обжигающим залпом. Те, кто не смог покинуть здание, погибли в огненном инферно.
Немного дальше терминаторы Серых Рыцарей, выступающие в качестве артиллерийских подразделений, расстреливали бегущую толпу газовыми гранатами. Вдохнувшие ядовитые пары люди коротко вскрикивали, когда кислотные облачка выжигали их легкие. В конвульсиях они валились на землю, кожа людей вспучивалась, когда газ начинал пожирать соединительную ткань, прикрепляющую к костям плоть и мускулы. Спустя несколько минут агонии они умирали, превратившись в скелеты, обтянутые свисающей кожей.
Капитан ударил кулаком по двери «Лендспидера», отчего транспорт покачнулся. На двери осталась заметная вмятина. Исадор никак не отреагировал, но Гэбриэль знал, что библиарий скосил на него глаза.
— Они заслужили такую судьбу, — произнес Исадор.
— Знаю, — ответил сквозь зубы Гэбриэль, — но это моя.
Он замолк, но Исадор понимал, что хотел сказать его старый друг.
— Я помню эти улицы. Когда-то я жил здесь, — сказал капитан.
Исадор поначалу не ответил; Гэбриэль знал, что он не в силах оценить всю тяжесть этого признания. Библиарий вырос в монастыре, тренируясь контролировать свои силы, чтобы противостоять шепотам варпа. У него не было дома. Ничего такого, чью гибель он мог бы увидеть.
— Кирена была твоим домом столетия назад, друг мой, — сказал Исадор. — Почти все, кого ты знал, умерли. Их больше нет.
— Но не их детей, и не названий, что я помню, — ответил Гэбриэль.
— Ты сомневаешься в мудрости происходящего? — спросил библиарий, наморщив брови.
— Нет! — выкрикнул капитан, разозленный тем, что Исадор мог заподозрить его в ненавистнейшем из всех грехов: грехе сомнения. — Это справедливо! Даже если бы мне велели в одиночку всадить по пуле в каждого мужчину, женщину и ребенка здесь, я бы сделал это. Планета погрузилась в ересь, она насквозь пропитана порчей варпа!
— Тогда почему ты так зол?
— Потому, что они скатились к ереси. Мои люди, Исадор, весь мой мир! Он достаточно изуродован, чтобы санкционировать истребление до последней живой души. Они подвели Императора, и ради чего? Скажи мне. Ради чего они пожертвовали спасением своих душ?
— Не знаю, друг мой. И я рад этому.
— Посмотри на Инквизицию внизу. Посмотри на них, кудахчущих о своем долге. Это не спорт. Это праведное и святое дело, но. — обмякнув, произнес Гэбриэль, внезапно осознав, что чувствует себя уставшим.
— Но что? — спросил Исадор.
Гэбриэль посмотрел на библиария и не увидел ни подозрительного взгляда, ни чувства отвращения — лишь заботу о друге.
— Но, — сказал капитан, — действия Инквизиции — будто нашествие саранчи.