Наконец появилась Харриетт и, приоткрыв дверь, пропустила Ванессу в палату. Девушка сразу бросила взгляд на больничную койку. Юджиния лежала неподвижно, на ее левой руке была закреплена резиновая трубка капельницы, та часть кровати, где покоилась голова, была приподнята. Седые волосы бабки тем не менее оказались тщательно уложенными, на бледном лице ярким пятном выделялись напомаженные губы. Ванессу не удивило, что Юджиния воспользовалась косметикой. Она всегда очень требовательно относилась к своей внешности.
Мисс Дэвис слегка подтолкнула ее, и Ванесса приблизилась к кровати. Она нерешительно дотронулась до унизанных кольцами пальцев бабки, лежащих поверх одеяла.
Юджиния не отличалась сентиментальностью, поэтому Ванесса чувствовала смущение, беря ее руку в свою. Она вдруг почему-то подумала, как приятно ей было брать за руку маленького Джоуи, гладить его по волосам, целовать в щеку, обнимать. Юджиния почти никогда не нежничала с внучками, даже когда они были маленькими и остро нуждались в ласке. Как же теперь она, Ванесса, может проявлять нежные чувства к старой женщине, считающей подобные жесты глупой сентиментальностью?
– Ванесса? – Голос Юджинии сейчас был таким слабым, что девушка отбросила сомнения и сжала руку бабки.
– Я здесь, бабушка, – прошептала она. – Как ты себя чувствуешь?
Голова Юджинии дернулась на подушке, и старуха повернулась к Ванессе лицом.
– Ванесса?
– Да, бабушка.
Бабка открыла глаза. Ванесса сразу заметила знакомый блеск, отличавший взгляд умных глаз ее бабки. Но впечатление это исчезло почти сразу, и Ванесса даже подумала, что ее воображение сыграло с ней шутку.
Веки старухи дрогнули, и она полуприкрыла их, словно ей не хватало сил держать глаза полностью открытыми.
– Ванесса...
Девушка встревожилась, когда, как ей показалось, силы вдруг начали покидать Юджинию. Она сжала тонкую руку бабки и бросила тревожный взгляд на Харриетт, стоявшую по другую сторону кровати.
Верная секретарша печально покачала головой.
– Снова уснула. Сил у нее почти не осталось.
– А что говорит врач? – тихо спросила Ванесса.
– Время покажет, при соответствующем уходе... Короче, он отказывается делать прогнозы.
– Я должна с ним немедленно поговорить.
Харриетт почему-то замялась.
– Может быть, завтра...
– Тогда я поговорю с кем-нибудь из медицинских сестер, – продолжала настаивать Ванесса, но мисс Дэвис отрицательно покачала головой.
– Им дано строгое указание не обсуждать ни с кем болезнь мадам. Ты же понимаешь, что журналисты только и ждут удобного момента сунуть свои носы в дела семейства Ларош, а любая утечка информации способна повлиять на интересы семейного бизнеса. Ты обязана верить, что твоя бабушка находится в руках опытного врача, да и я не оставлю ее.
Ванесса со страхом посмотрела на бледное лицо бабки.
– Эллистер отвезет тебя, и ты проведешь вечер дома. Тебе незачем оставаться здесь, ибо я буду держать тебя в курсе событий. Ты отдохнешь и сможешь вернуться утром. Будем надеяться, что к утру мадам станет лучше.
Ванесса с тревогой продолжала наблюдать за Юджинией.
– Я бы хотела остаться.
– О, Ванесса, ты же знаешь, как недовольна бывает мадам, когда кто-то видит ее не в лучшей форме! Прошу тебя. Тебе лучше прийти завтра, когда она придет в себя. Она будет сердиться, если ты проторчишь здесь всю ночь.
Ванесса понимала, что Харриетт права.
– Вы ведь незамедлительно сообщите мне о любых изменениях в лучшую или худшую сторону? – настоятельно попросила она.
Мисс Дэвис кивнула.
– Даю слово, милочка. – На ее лице появилась редкая гостья – улыбка. – А сейчас поезжай. Повар приготовил твои любимые блюда.
– До свидания, бабушка. Я люблю тебя.
Ванесса нежно стиснула руку бабки, но поцеловать Юджинию так и не решилась. Попрощавшись с Харриетт, она повернулась, чтобы уйти.
– Ванесса? – Голос мисс Дэвис заставил ее остановиться и обернуться. – Добро пожаловать домой, – добавила та и снова улыбнулась.
– Благодарю. Спокойной ночи.
– И тебе спокойной ночи, Ванесса.
Девушка вышла, с трудом сдерживая слезы.
На ватных ногах она прошла к лифту, спустилась вниз и нашла Эллистера. Путь до шикарной квартиры Юджинии показался ей вечностью, она смотрела в окно, ничего не замечая вокруг.
– Ты упустила свое призвание, Харриетт. Твой талант актрисы заставляет меня подумать о том, сколько за все эти годы ты разыграла передо мной спектаклей.
Юджиния Ларош, живехонька-здоровехонька, восседала на больничной койке, как на королевском троне и рассматривала свое лицо в зеркальце, оправленном в позолоту.
– Не я все это придумала, – возразила Харриетт с прямотой, свидетельствующей о ее безбоязненности перечить хозяйке после долгих лет общения.
– Х-м-м. – Юджиния отбросила зеркальце и с упреком взглянула на секретаршу. – Ты не одобряешь меня, не так ли?
– Вам прекрасно известна моя позиция. Вы послали несчастное дитя на край света, а потом лишили средств к существованию. Теперь вы сожалеете, ибо не одобряете ни того образа жизни, что она вынуждена вести, ни мужчину, в которого она влюбилась. Пусть вам это неприятно слышать, но у вас нет права вмешиваться в личную жизнь Ванессы.
Юджиния прищурилась и посмотрела на мисс Дэвис.
– Ванесса всегда была твоей любимицей.
Харриетт гордо вскинула голову.
– Трудно не любить такую добрую и заботливую девушку. Ванесса именно та внучка, которой вам следовало бы дорожить, мадам. Вы отняли у нее деньги, но достаточно было одного звонка, и она, узнав о вашей болезни, без раздумий приехала. – Харриетт перевела дух и язвительно заметила: – А Маргарет, ваша любимица, оказалась такой заботливой, что оставила номер телефона в Калифорнии, где могут найти кого-то, кто, возможно, знает, где ее разыскать, чтобы сообщить, если вам станет хуже.
Юджиния, покраснев, прошипела:
– Довольно!
– Да, вполне достаточно, мадам. Я больше не собираюсь участвовать в спектакле. Эта ложь так чудовищна, и, возможно, я гублю свою бессмертную душу, но я давно в долгу перед вами. Через пару недель верну вам долг сторицей. И вы получите мое заявление об уходе.
– Никуда ты не уйдешь, – рассмеялась Юджиния.
Харриетт сложила на груди руки и удивленно подняла седеющие брови.
– Прости, что я раньше не позвонила. Мне понадобилось больше времени, чем я рассчитывала, чтобы прийти в себя. Джоуи еще не спит? – спрашивала Ванесса Криса, позвонив ему сразу же по приезде из лечебницы.
– Не спит, ждет твоего звонка, – ответил Крис, и от звука его голоса мурашки побежали по телу Ванессы. Она уже успела соскучиться по его техасскому акценту. – Даю ему трубку.
– Ванесса? Ты уже в Нью-Йорке? Крис дал мне карту, чтобы я мог посмотреть, где ты находишься, – восторженно начал Джоуи и принялся описывать карту Соединенных Штатов, повешенную Крисом на стене в его спальне. – Мы перенесли телефон ко мне в спальню, на тот случай если ты позвонишь, а я буду в постели.
Ванесса улыбалась, слушая веселую болтовню мальчугана. Когда запас новостей о произошедших на ранчо событиях со времени ее отъезда иссяк, он попрощался, и ей почему-то захотелось заплакать. Потом трубку снова взял Крис и спросил о состоянии Юджинии.
– Я буду точнее знать завтра после разговора с врачом. Мисс Дэвис, бабушкин секретарь, не захотела углубляться в детали. А может, бабушка сама захочет мне кое-что сообщить. – Ванесса замялась, затем добавила: – Если сможет. Она была так слаба сегодня, что почти не могла говорить, Крис. Но она открыла глаза и произнесла мое имя, так что, думаю, она знает о моем приезде.
Распрощавшись с Крисом, Ванесса сразу отправилась спать. Но сон не шел, мысли ее занимала не болезнь бабки – она думала о Крисе, Джоуи и Техасе.