Парень не моргал и даже как будто не дышал.
Оке-е-ей, странная реакция.
Впрочем, от переглядываний нас отвлек шум. Он раздавался из шкафа, который стоял в углу.
Секунда, другая, и дверцы открылись да с таким треском, словно их кто-то ногой пнул с той стороны.
Следом из ящика вывалился взбаламученный Слейн в очках. Тот самый Слейн, хмурый, неопрятный профессор АМВРа. Даже мантия была при нем.
-А почему вы вывалились из шкафа?-спросила я, поудобнее устраиваясь на руках у ректора.
Нет, ну все-таки как удобно.
И снова заслужила убийственный взгляд.
-Мне тоже это интересно, Слейн,-заметил ректор, перехватывая меня поудобнее.
Пока он это делал, я почувствовала на себе один очень неприятный взгляд. Очень неприятный. И мне даже не нужно было искать его обладателя. Я и так знала, кто смотрел. И одновременно не знала. Потому что взгляд Ариана был словно не его.
-Это все из-за твоих охранок, Вэл,-пробурчал или рыкнул (пойди пойми) бог Смерти, пытаясь встать.
"Что-то мне подсказывает, что он вместо Вэл хотел его другим словом назвать,"-отметил очень наблюдательный Заря.
А я между тем продолжала удивляться.
Нет, ну удивительно же, как Слейн менялся за секунду, становясь из уверенного в себя мужчины (Бога, если уж совсем вдаваться в подробности), от которого самым натуральным образом веяло убийственной энергией, в неуклюжего и нелюдимого Слейна, профессора-очкарика.
Пока Слейн корячился на полу, я решила покинуть столь удобные объятия, чтобы помочь своему богу.
И пусть это был лишь предлог, но зато какой благородный. И неважно, что в ловкости со мной мог посоперничать только сам Слейн и слон-балерина.
Вот так, в комнате стало на одного пыхтящего и кряхтящего человека больше.
Да, мы с моим богом стоим друг друга.
-Мы вам помешали?-шепнула я, пока выковыривала себя из очень глубокого кресла и очень крепких объятий ректора.
Чего он вцепился так?
-Семейный совет,-также шёпотом сказал ректор, с сожалением отпуская меня. -
Но мы уже заканчиваем!-а вот эту реплику он уже озвучил громко, для всех.
Наконец оказавшись в вертикальном положении, я тут же подскочила к Слейну, который тоже встал.
Зря только спешила ему на помощь.
-Серьёзно, дядя, променяешь нас на Лису?-усмехнулся титрион-эмпат.-Одобряю, дядя, одобряю. И теперь с уверенностью могу сказать, что у тебя очень изощренный вкус.
-Заткнись, Эн,-очухался декан боевиков.
О, вот как его зовут. Точно.
-Ну а что? Сначала он добровольно согласился связать свою жизнь с малолеткой. Потом его чокнутая девушка, на которой он тоже добровольно женился. А теперь Лисичка. Один случай можно списать на случайность, второй раз это закономерность уже, а третий...-Парень многозначительно замолчал, но мы все и так поняли, что он хотел сказать.
Я, кстати, отнеслась к его тираде весьма спокойно. Привыкла, наверно. А вот родственнички его нет. Они прямо-таки фонтанировали эмоциями.
Декан изволил гневаться и возмущаться. Мол, ты че, сын, обалдел, чего на всеобщее обозрение дядю своего, всесильного титриона, позоришь, скелеты его выковыриваешь из шкафа.
Ариан же проявил удивительное постоянство, продолжая убивать меня взглядом. Гамму эмоций, которую он испытывал сейчас, можно было прочитать на его лице.
Слейн тоже недовольствовал. Он явно хотел уже избавиться от лишних титрионов, схватить меня в охапку и отправиться дальше. Но нам нужен был ректор, а у ректора тут семейная драма.
Кстати, о ректоре, тот пока молчал. Но тоже тихо злился. Ему явно не понравилось упоминания о его любовных похождениях. А еще больше ему не понравилось, что мы со Слейном об этом услышали. Вон как он на нас косился.
-Эн, прекрати. Разберись сначала со своими чувствами, а потом высасывай их из других. Сиан, мы позже договорим. Продолжай следить. Можете быть свободны,- ректора внешне был спокоен.
Он, из здесь всех собравшихся титрионов, явно был самым уравновешенным, но оно и немудрено. С такой-то биографией и женой.
Титрионы потянулись к выходу. Сначала вышел декан, предварительно зыркнув на меня, потом, подмигнув, пять таки мне, зашагал на выход Эн, насвистывая себе что-то под нос, а следом, словно нехотя, пошел и Ариан. Хмурый, натянутый, как струна, погруженный в себя. Это, кстати, не только я заметила.