В какой-то момент я захлебнулась, нет, не криком, а кровью. В моем рту её было полно.
Хотела умереть? Пожалуйста!
Бойся, блин, своих желаний.
И Зари нет, он бы поддержал, как делал это всегда.
Кровавые слезы потекли с большим энтузиазмом, потому что я реально заплакала.
– Послушай, Лиса, ты должна знать это, – услышала я с большим трудом голос ректора.
Он все это время был рядом, метался и не знал, как помочь.
– Связь, что сейчас есть между нами, она очень хрупкая. Мы можем её разорвать. Слейн поможет. Это пройдёт без каких-либо последствий для нас обоих.
Зачем он это все мне рассказывает? Занял этой лабудой все секунды хрупкого спокойствия, боль-то на некоторое время утихла.
– Но если я укреплю нашу связь, то пути назад не будет. Ее уже нельзя будет порвать без последствий...
Ректор попытался восстановить зрительный контакт, однако, хоть со стороны и выглядело, что мы смотрим друг другу в глаза, на самом деле я его не видела. Зрение, увы, мне отказало.
– Если ты дашь свое согласие, то наша связь окрепнет, тогда я разделю с тобой твою боль. Но, Лиса, пойми, что пути назад не будет.
Нет, жаль, конечно, я не могла сейчас видеть лицо ректора. По голосу было тяжело что-либо понять. И это-то как раз плохо.
Какие последствия вообще ожидать от такого выбора? Не ловушка ли это опять? Не скую ли я себя очередной цепью?
Сложно! А выбор надо сделать.
То, что сказал ректор о связи, – этого так мало. Но времени, чтобы сесть в кружочек и поговорить по душам, у нас нет.
– Я не могу укрепить нашу связь без твоего согласия, но даже если бы у меня была такая возможность, я бы так не поступил, Лиса. Ты должна сама решить, – услышала я, прежде чем на меня вновь обрушилась боль.
Я на своей практике в больнице несколько раз наблюдала, как мучаются смертельно больные. Для них нет спасения, кроме как лекарств, которые лишают их полностью рассудка. Они страдают, разлагаются изнутри, испытывают адские боли, но все равно хватаются за жизнь. И мучаются они бесконечно, пока смерть не придёт за ними и не заберет их навсегда.
Я знаю, что наши ситуации несравнимы. За их страдания им не предусмотрена награда, лишь холодная тьма смерти, я же по идее страдаю за огромную силу.
В праве ли я выбрать лёгкий путь? Наверно, да, в конце концов, кто мне запрещает это сделать? Но хочу ли я обрекать ещё одного человека, пусть и на часть этой боли? Нет. Я не буду скидывать на этого мужчину свои проблемы, как это делают сильные мира сего со мной с момента появления в этом мире. Не на него. На его долю выпало немало проблем, вон одна жена чего стоит. Да и какое право я имею становиться его избранной, если таковая у него уже имеется (да, она немного того, но не она в том виновата)?
Резко выдохнув, я затрясла головой. Не знаю, понял ли меня ректор, надеюсь, что да.
Его я не обреку на очередные страдания, нет.
Переоценила ли я свои возможности? Возможно. Но пути назад нет, пришлось пройти через еще одну экзекуцию. В какой-то момент мой рассудок даже помутился, и я начала бредить. Показалось, что в комнате появился какой-то мужчина слащавой наружности, очень сильно похожий на Слейна. Он трагично вздохнул и исчез. Чего, спрашивается, приходил-то?
Потом, чуть позже, пришёл уже Слейн, весь такой недовольный и угрюмый. На руках он нёс Алийанию. Возможно, именно поэтому-то он и выглядел столь угрюмо.
Ректор на них даже не взглянул, он как заправский герой трагедии сидел рядом с постелью умершей и всеми силами пытался не разрыдаться.
Ну ладно, шучу. Он страдал. Да, да, в какой-то момент я смогла его увидеть, тьма отступила. Боль постепенно угасала. Кажется, мои страдания завершались.
В этот раз они закончились быстрее. А Хаос ведь говорил, что все будет куда дольше...
– Боже... – прокряхтела я, перекатываясь на бок.
Как и в прошлый раз, удивительным образом после таких мучений приходила поразительная лёгкость. Мое тело словно переродилось.
– Забери ты её уже у меня, – откликнулся, собственно, бог.
К счастью, он обращался не ко мне.
Ректор же, даже не отреагировав на слова друга, осматривал меня так внимательно, словно пытался понять, я ли это, или кто-то другой.
– Все закончилось, расслабьтесь, – пробурчала, откидывая с лица рыжие кудрявые пряди.
Что-то как-то они длиннее стали.
– Вэл, я останусь с Лисой, а ты унеси эту, – вновь подал голос Слейн.