Роман сделал два выстрела. Первый раздробил Матвею каленную чашечку и тот рухнул, второй превратил его правую руку в месиво. Оперативник крикнул от боли, картинка перед глазами поплыла.
— О, нет-нет, — сказал голос в телевизоре, — не отключайся, прошу тебя, лидер «Нового века». Скажи мне, дорогой Матвей, что пошло не так? Ты выполнял свою часть сделки. Работу. Ты был гарантом, что бунта не состоится. Ты должен был успокоить своих подопечных от лица этого выскочки. Что же пошло не так?
— Матвей, о чём он говорит?! — сквозь неведомую силу спросил Елистратов, — Отпусти меня!
— Хорошо. — спокойно ответил голос.
Раздался неприятный писк, после которого голова Елистратова разлетелась по всей комнате.
— Кто ты, чёрт возьми? — из последних сил спросил Матвей.
— Как беспардонно с моей стороны! — воскликнул электронный голос, — Разрешите представиться, Матвей Евгеньевич, меня зовут Лазарь Кант. Я сын основателя «МегаТех» и бессменный его руководитель.
Матвей чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, но приказывал себе не закрывать глаза.
— Это… не возможно… — оперативник харкнул кровью.
— В твоём мире — да. Я же… как бы тебе попроще объяснить? Цифровая копия мозга Лазаря Канта. Его мысли, желания, мечты. Я — это он. Мы единое целое. Я всегда был мишенью, дорогой Матвей Евгеньевич. И когда я спустился к ним… Я спросил их: чем я могу помочь? Они ответили мне насилием. Убили меня. Ты защищал не тех людей, лидер «Нового века». Те люди внизу — им нужно только одно: нытьё. Право обвинять кого-то в своей несостоятельности. Я пытался дать им работу. Возможность развиваться, но это им не нужно. И никогда нужно не будет.
— Не все… Не все… такие… как ты… описал…
— Согласен. Поэтому лучшие — здесь. А те, кто вышел сегодня к моему дому. Это — заскучавшие неучи.
— Чтобы… понять… их… Нужно… быть человеком… А ты им… не был… даже при… жизни.
Матвей сплюнул и посмотрел на экран. В глазах темнело, словно кто-то потихоньку приглушал свет. Фёдоров-младший закрыл их и ему стало очень хорошо. Спокойно и тепло. В темноте, где-то вдалеке показался свет. Он приближался к нему, а когда оказался совсем близко из света вышел знакомый силуэт. В элегантном синем платье и чёрных туфлях на высоком каблуке вышла его мама. Она была так красива! Матвей подошёл к ней и обнял. Она, не говоря ни слова, пригласила его проследовать за ней. Матвей улыбнулся как маленький ребёнок, ощутив эйфорию в груди, кивнул головой и отправился за мамой в яркий белый свет.
23
Юля ехала в кузове грузовика Дрына, уже далеко от Сочи. Через проверенный путь контрабандиста они направлялись к Москве, где Юлю ждала её старая подруга и обещала ей кров и замолвить словечко в местной больнице. Сидящий за рулём Дрын не спрашивал о состоянии девушки, потому что в сложившейся ситуации делать это было бы глупо.
Какое у неё могло быть состояние? Она потеряла всех в тот день.
Знакомых.
Близких.
Матвея.
Подавление восстания было слишком жестоким. Те полицейские, которые сопровождали протестующих открыли по ним же огонь. Кто-то сумел сбежать обратно, на нижний уровень, а души кого-то навсегда остались у главного входа в «МегаТех». В новостях потом говорили, что больше половины протестующих — это вообще не жители Новой России, а проплаченные иностранцы из соседних корпораций. Тела людей сожгли. В Сочи ввели комендантский час и предложили большое вознаграждение за тех, кто ещё хоть как-то мог быть причастен к восстанию. У неё не осталось выбора.
Бежать.
Бежать вперёд, не оглядываясь назад.
Дрына и ещё двоих его ребят она тайно вывезла из больницы, помогла долечиться. Времени не оставалось. Она попрощалась с бабушкой, сказав ей, что уезжает на стажировку в Европу, та поддержала внучку. Обе они понимали, что больше им свидеться не предстоит.
Сидя в кузове грузовика, Юля вспоминала своих ребят. Ведь для неё они были своими. Скольких она спасла, скольких вытаскивала с того света? И в один день это всё рухнуло.
Она засунула руки в карман куртки, чтобы немного согреться и обнаружила в одном из них скомканную бумажку. Юля аккуратно раскрыла её, пробежала глазами по тексту. Она сразу поняла от кого это. В уголках её глаз собрались слёзы.
«Моя дорогая Юля!