Элина пригласила Матвея в небольшую комнату старого дома, где на полу лежал старый матрац, аккуратно застеленный простыней, которая в свете луны казалась белоснежной.
— Твоё ложе. — улыбнулась девушка, — Если хочешь, я могу остаться.
— Хорошо. — неожиданно для себя сказал он.
Все мысли об уставе и возможном наказании улетучились, как только Элина одним движением стянула с себя сарафан.
7
То утро выдалось гораздо холодней предыдущего. Холодная роса окутывала сапоги Марченко, который уже 20 минут шёл по лесу, дальше от ворот Просветления. За два с половиной месяца ритуал, который исполнялся раз в три-четыре дня выработался до полного автоматизма.
Встать в шесть утра.
Поцеловать ещё спящую ночную спутницу в розовенькую щёчку.
Свернуть небольшой листок бумаги в аккуратный свёрток.
Сказать всем, кого встретишь, что отправляешься за дровами.
Не забыть топор, как несколько недель назад.
Выйти из Просветления и направится к полянке, куда они совершили переход.
Не доходя до неё пару километров, возле перекошенной сосны оставить свёрток под большим камнем. Его заберут в течении дня. Всё зависит от количества свободных работников, которые организуют квантовый туннельный переход.
Затем нарубить дров. Собрать промокшие ветки.
Отправиться назад, где его уже ждёт завтрак.
Матвей заделался земледельцем. Неожиданно для него самого, ему от отца передалось умение обрабатывать землю и выращивать годные овощи. Он всё лучше и лучше узнавал жителей Просветления и даже один раз позволил себе выпить с Ильёй, невысоким мужичком в старой телогрейке, который земледелием управлял.
Познакомится со всеми поселенцами Просветления оказалось несложной задачей — их насчитывалось чуть больше полутора сотен. В основном все они родились после катастрофы, потому идеология Старшего в буквальном смысле передавалась им с молоком матери. Некоторым Старший являлся биологическим отцом, но это обсуждать было не принято. Те, то могли себя назвать детьми Старшего почитались, но не смели обратиться к нему «папа».
Матвей, в отличии от Марченко, не менял часто своих спутниц, что в целом не запрещалось в Просветлении. После той волшебной ночи с Элиной, они остались жить вместе в её старом доме, да и она перестала смотреть на других мужчин. Головой Фёдоров понимал, что рано или поздно это закончится, но сердце его окутывало чувство тепла от того, что он ей нужен.
У них сложился уютный быт. Они вместе гуляли по Просветлению, читали советскую и зарубежную литературу, а иногда ставили в библиотеке старые пластинки на патефоне и танцевали под Утёсова, Козловского, Нечаева, а ещё под одну-единственную пластинку Рэя Чарльза.
Девушка открывалась Матвею всё больше, рассказывала о своём детстве, мечтах, пусть и немного наивных. Со временем Матвей открылся в ответ. Настолько, насколько позволила открыться его легенда. Он обманывал девушку, когда рассказывал о своём детстве и планах в Тёмном городе, но не врал ей в чувствах. Он искренне заваливал Элину комплиментами, восхвалял её черты лица и тела. Её милый и добрый характер. Её страсть.
В один из дней он познакомился с приятной женщиной чуть за пятьдесят — её мамой. Они пили травяной чай в тот день, который пролежал в её доме бог знает сколько дней, а может и лет, смеялись и обсуждали Просветление.
Тем не менее, Матвей старался не привязываться к кучерявой девушке. И хоть он каждый день говорил себе о том, что он на задании, каждую ночь, оказываясь в её объятиях он забывал об этом.
Как-то на закате Матвей, как обычно, накрывал овощи полиэтиленовой плёнкой, поливал картофель, выдёргивал сорняки размером с листья лопуха. За своим уже рутинными занятием он даже не услышал, как Элина подкралась к нему сзади. Она обняла молодого человека и шепнула:
— Ты не представляешь, что сейчас произошло!
— О чём ты? — повернулся к ней Матвей.
— Старший завтра устраивает праздник! Тёплые дни уходят, и мы будем просить холода быть к нам благосклонными, но это не главное. Главное то, что на празднике вас объявят жителями Просветления!
— Ого! — улыбнулся Матвей.
— Конечно! Ведь вы с братом так много сделали для нас. И вы — достойные люди. Люди, принявшие путь Просветления. Я так рада! Так рада! Ну что же ты молчишь?! Потерял дар речи?!
— Нет, я…
— Мне надо прихорошиться. Ведь мой мужчина завтра станет…