— Ну что же… — протянул Старший, — Двое «за» и двое «против». В таком редком случае я, как Старче, могу использовать свой голос. И голос мой будет решающим.
Пожилой мужчина наклонился чуть вперёд, нахмурил мохнатые брови и пристально осмотрел сначала Матвея, а затем Егора. Глаза Старшего, были сильно уставшими.
Немного помолчав, он, не без труда, поднялся.
— Я говорю: любо!
Элина с облегчением выдохнула. Матвей посмотрел на Егора, тот достал новую самокрутку и закурил.
— Егор и Матвей. Добро пожаловать в Просветление! Желаю вам следовать по истинному пути!
Толпа слова старшего встретила громкими овациями. Элина подбежала к Матвею и бросилась ему на шею. Он схватил её и закружил, а потом прикоснулся к её губам своими. Марченко посмотрел на них, усмехнулся и бросил окурок в костёр.
— А теперь, — громко объявил Старший, — танцы! Сегодня тёплая ночь, но она последняя тёплая перед холодами. Ешьте, пейте! Веселитесь!
Недалеко от площади заработал генератор. Несколько лампочек засветили тёплым жёлтым светом, в котором разноцветные ленты смотрелись особенно красиво. Один из жителей притащил старенький патефон и пластинки. Зазвучала весёлая музыка и Просветление закружилось в танце.
9
— О чём ты думаешь? — Элина гладила Матвея по груди своими тонкими, аккуратными пальчиками. Устроившись у него подмышкой на небольшом матраце она видела, что юношу что-то беспокоит.
— Перевариваю. — тихо сказал он, — Хороший вечер получился.
— Волшебный. Я испугалась, когда Игнат с Иваном проголосовали против.
— У них не было шанса нас узнать получше. Узнали бы — голосовали бы «за».
Она улыбнулась. Жёлтая луна подчёркивала её выразительные формы. Элина набрала воздух, чтобы что-то сказать, но вместо этого просто выдохнула.
— Что? — спросил Матвей и провёл рукой по её груди.
— Я хочу тебя спросить…
— Да?
— Расскажи мне… Как там? Откуда ты пришёл. Ты говорил о детстве, маме… Но никогда не рассказывал какого жить там?
Матвей качнул головой.
— Да как там? Бункер. Ржавые стены. Людей немного, но все они словно охвачены погоней сам не знаю за чем. Кто-то хочет владеть всеми продуктами, кто-то фильтрами для воды, кто-то женщинами. Но при этом каждый думает только о себе. Знаешь, есть старый анекдот?
— Какой?
— Однажды мужик поймал золотую рыбку. Она ему говорит: Я выполню любое твоё желание, но имей ввиду, чтобы ты не попросил у твоего соседа будет в два раза больше. Мужик подумал и сказал: вырви мне глаз.
Элина не рассмеялась. Только улыбнулась уголком рта.
— То есть у вас там желали зла ближнему?
— Не совсем. Но завидовали. Кто-то белой завистью, кто-то чёрной, но завидуют все.
— Как можно завидовать белой завистью? — спросила девушка, — Ведь можно же просто порадоваться!
— Радоваться у нас не умеют. Люди в нашем бункере несчастливые. Не несчастны, а именно несчастливые. Они сами выбрали такими быть. Разучились радоваться мелочам, а стали принимать их как должное. Например, вода. Это же такое счастье, когда есть чистая вода. А они её делят. Хотели даже ввести плату за использование.
Матвей вздохнул.
— А ещё, мы разучились мечтать. Все мечты стали какими-то материальными. Вместо того, чтобы мечтать о хорошей погоде или здоровье, все мечтают о вещах, которые со временем им станут не нужны.
— Мечтать — здорово. — Элина задрала ножку вверх так, чтобы пальчиком закрыть луну, а потом хлопнула ей по матрацу, — Знаешь о чём мечтаю я?
— О чём? — он посмотрел в её голубые глаза, которые при лунном свете становились ещё выразительней.
— Я мечтаю посмотреть мир.
Матвей повернул голову к ней.
— Я ведь нигде не была, кроме Просветления. Да, я знаю, что выходить за стены опасно, но мне так хочется хотя бы одним глазком посмотреть что там… Как выглядит Москва? Ленинград? Париж…
— Хм… Я бы и сам хотел посмотреть на эти города, но вряд ли от них что-то осталось.
— Мне так не хочется в это верить. Иногда я думаю: зачем это было нужно?
— Что?
— Катастрофа. Последняя война. Моя мама говорит, что не смогли договориться. А кто не смог? Неужели не поделили что-то? Ведь наша планета такая большая! Здесь всем хватит места.
— Кстати, — Матвей привстал и наклонился над Элиной, — я знаком с твоей мамой, но не видел твоего отца. Он жив? Кто он? Где он?