— Тогда-то мы и подоспеем. Но вместо того чтобы крутить ваших, направимся в главное здание.
— Скорее всего, — добавил Матвей, — в Сочи введут чрезвычайное положение и запросят поддержку из близлежащих городов.
— Не запросят, — перебил Ярослав. — Я настрою приёмники таким образом, что все будут думать, что сигнал уходит, но принимать его никто не будет. То же самое с подкреплением. Ни один силовик, чей жетон находится в нашей базе, не будет оповещён о каких-то мероприятиях. Зато на связи будет Роман Игнатьевич.
— Это здорово, — одобрил Матвей. — Далее, захватив здание, мы поднимаемся на верхний этаж. Доступа на крышу у совета не будет, они окажутся в капкане. Я предложу капитуляцию в обмен на гарантию безопасности. Они смогут беспрепятственно покинуть Трироссийскую республику в течение шести часов, как только подпишут документы о передаче корпорации под наше управление. Если этого не произойдёт, то на документах окажутся их мозги.
— Зачем спасать их задницы? — удивился Елистратов. — Их опасно оставлять в живых.
— Это, скажем так, классический ход. Если их убить, то мы будем выглядеть террористами, захватившими власть. А если дать им возможность спастись, то покажем остальным, что мы милосердны. Что наша цель — не обнуление конкретных людей, а создание нового общества с абсолютно равными правами.
— Ну что ж, — Роман почесал подбородок. — Трезво. Давай так. Но имей в виду, что тебя они грохнут при первой возможности.
— В этом разница между нами, — Матвей крутил на столе листок А4 с поэтажным планом, — я, ты, Юля, остальные… Мы готовы дать второй шанс. Это нужно нижнему уровню. Это нужно всей стране. Верхний, увидев, что можно жить иначе, не будет сопротивляться.
Оперативник встал из-за стола и сделал несколько шагов вокруг.
— После того как совет вывезут, мы включим телерадиотрансляцию. Нас должно быть слышно и видно от Сочи до Выборга. Я объявлю о перераспределении ресурсов «Мега-Тех». О том, что старая вертикаль власти, та, в которой привыкли жить топ-менеджеры корпорации, уничтожена. Что наступает новое время. И бояться жителям больше нечего.
— Это в том случае, если у нас всё получится, — скептически сказал Ростислав. — Мы обеспечим всё необходимое с нашей стороны. Освещение переворота будет в формате «двадцать четыре на семь». Мы подготовили более трёх сотен дронов с камерами. «Мега-Тех» наверняка будет подключать экстренные каналы связи, но мы будем постоянно атаковать их и перенаправлять в никуда.
— Сколько людей ожидается с твоей стороны? — спросил Елистратов.
— Около трёх с половиной тысяч на верхнем уровне и ещё две — с нижнего.
— С нашими ребятами получится около десяти. Слабый шанс. Очень слабый.
— Да, но мы не начинаем масштабную войну. Достаточно, чтобы попасть в «Мега-Тех». А остальное… Этим уже займусь я.
Елистратов не ответил, в его глазах читалось сомнение. Присутствующие на встрече испытывали страх, но остановиться сейчас — означало предать собственные идеалы. На это Елистратов пойти не мог. Как и не мог Матвей. Теперь от него, необычного оперативника из альтернативной реальности, зависела судьба миллионов людей.
Обратно Матвей и Юля ехали молча. Матвей прокручивал в голове разговор с Елистратовым, события последних месяцев, вспоминал родной объект. Отец наверняка не одобрил бы его решения остаться здесь. Да и сам Матвей до конца не верил, что всё закрутилось вот так. Он рвался стать оперативником, путешествовать по мирам, выполнять сложные задания, а в итоге нашёл то, что искал, в шкуре собственного дубликата.
Перед ними открылся вид на Сочи. Разноцветный, высокий, властный город, который завтра окажется полем боя. На секунду в голове появился образ Юли. Открытой, откровенной, сладко стонущей от удовольствия. Он повернул к ней голову — она сидела на пассажирском сиденье, подпирая подбородок рукой. Её волосы трепал ветер, взгляд был направлен вдаль. Матвей положил руку чуть выше её колена. Девушка отвлеклась от мыслей и улыбнулась ему.
— Юль, если завтра всё пройдёт успешно… — Матвей сделал небольшую паузу, затем улыбнулся в ответ.
Она с интересом ждала, что ей скажет молодой человек.
— Я хочу избавиться от этого шрама.
Девушка обняла Матвея и поцеловала в щёку.