— Я прошу вас не повторять ошибки вашего коллеги, — вежливо попросил Матвей. — Я подготовил для вас документ, где вы передаёте в собственность все активы «Мега-Тех» мне и Роману Елистратову. Документ вступает в силу с момента подписания. Вам будет предоставлено шесть часов, чтобы навсегда покинуть территорию Трироссийской республики. Если вы согласитесь, мы вас не тронем. Даю слово.
За панорамным окном раздался взрыв — один из дронов, снимающий происходящее, потерял управление и на полной скорости влетел в пуленепробиваемое окно. Роман спросил в наушник, что происходит, вместо ответа услышал помехи. Четверо оставшихся в живых членов совета директоров вытянули руки по швам и сделали шаг вперёд.
— Ах, юноша, — сказали одновременно четверо, — неужели вы думали, что всё будет так просто?
— Какого чёрта? — спросил Матвей, держа на прицеле каждого.
— Я слишком давно управляю «Мега-Тех» и предвидел подобное, — загробными голосами произнесли четверо. — Вы хотите их подписи о капитуляции? Этого не будет.
После этой фразы они упали замертво к ногам Матвея и Романа.
— Чёрт! — крикнул Елистратов. — Больно! Какого хрена?
Широкоформатный телевизионный экран на стене включился. Помехи на нём танцевали хаотичным танцем, постепенно приобретая еле различимые черты лица.
— Мне жаль, Матвей Евгеньевич, что произошло именно так, — сказал механический голос в телевизоре.
Свет неожиданно погас, в комнате осталось только естественное дневное освещение от искусственного солнца.
— Не могу пошевелиться, — испуганно произнёс Роман и, словно марионетка, развернулся к Матвею. — Это не я! Не я! Тело не слушается! Само! Как?
— Первое, что я сделал после перерождения, — вставил нейронные чипы в мозг каждому, кто работает на корпорацию. Силовикам — в первую очередь.
Роман сделал два выстрела. Первый раздробил Матвею коленную чашечку, и тот рухнул, второй превратил правую руку в месиво. Оперативник крикнул от боли, картинка перед глазами поплыла.
— О, нет-нет, — сказал голос в телевизоре, — не отключайся, прошу, лидер «Нового века». Объясни мне, дорогой Матвей. Ты выполнял свою часть сделки. Работу. Был гарантом, что бунта не состоится. Должен был успокоить своих подопечных от лица этого выскочки. Что пошло не так?
— Матвей, о чём он говорит? — сквозь неведомую силу спросил Елистратов. — Отпусти меня!
— Хорошо, — спокойно ответил голос.
Раздался неприятный писк, голова Елистратова разлетелась по всей комнате.
— Кто ты, чёрт возьми? — из последних сил спросил Матвей.
— Как беспардонно с моей стороны! — воскликнул электронный голос. — Разрешите представиться, Матвей Евгеньевич, меня зовут Лазарь Кант. Я сын основателя «Мега-Тех» и бессменный его руководитель.
Матвей чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, приказывал себе не закрывать глаза.
— Это невозможно, — оперативник харкнул кровью.
— В твоей реальности — да. Я же, как бы тебе попроще объяснить? Цифровая копия мозга Лазаря Канта. Его суждения, желания, мечты. Я — это он. Мы — единое целое. Я всегда был мишенью, дорогой Матвей Евгеньевич. И когда спустился к ним и спросил: «Чем я могу помочь?», они ответили насилием. Убили. Ты защищал не тех, самозванец. Этим, внизу, нужно только нытьё и право обвинять кого-то в своей несостоятельности. Я дал им работу. Возможность развиваться. Но им это не нужно. Никогда не будет нужно.
— Не все такие, — прохрипел Матвей, захлёбываясь кровью.
— Именно! Потому лучшие — здесь. А те, кто вышел сегодня к моему дому, — заскучавшие неучи.
— Чтобы понять их, — оперативник закашлялся, — нужно быть человеком… А ты им не был даже при жизни…
Матвей сплюнул, бросил взгляд на экран. Мир перед глазами померк, словно кто-то медленно убавлял яркость. Он закрыл глаза — и его накрыло странное, умиротворяющее тепло. Где-то в глубине темноты мелькнул свет. Он разгорался, приближался, и вскоре из сияния шагнула фигура. Элегантное синее платье, чёрные туфли на каблуке, цветастый платок на плечах… Мама.
Матвей обнял её, вдыхая знакомый запах. Женщина молча протянула руку, приглашая следовать за ней. Он искренне, по-детски улыбнулся — и шагнул в ослепительный белый свет.
***
Юля сидела на заднем сиденье грузовика Дрына, глядя в сереющее небо. Сочи остался далеко позади. По старому контрабандистскому маршруту они двигались к Москве, где её ждала давняя подруга, обещавшая приют и место в одной из городских клиник.
Дрын молча вёл машину, не задавая вопросов. В такой момент спрашивать о её состоянии было бы просто глупо.