— Дай угадаю: те, кто хочет работать дальше, уходят в твою организацию?
— Да. А что в этом такого? Я даю им шанс не только заниматься любимым делом, но и жить.
— А ты не задумывался, что лично меня всё устраивает? Что я живу так, как я хочу. Понимаю все плюсы и минусы службы, понимаю, куда мне расти, что делать. Мне это нравится. И таких, как я, — много.
— Это ровно до того момента, пока служба не поставит тебя перед выбором: СКАР или твоя жизнь.
— Я уже стоял перед выбором, и не раз. И, кстати, благодаря правильному для себя выбору я сумел добиться каких-то высот, расположения. Да, в конце концов, я женат благодаря правильному выбору! Ты же приходишь в мою жизнь, чего делать не имеешь права, и разрушаешь её.
— Ты наивен. Наверное, и я был таким.
— Я не наивен. Я противник насильственных изменений. Что бы с тобой произошло, если бы ты узнал, что ты не принимаешь решения сам?
— Забавно, иногда мне кажется, что это чья-то злая шутка. Что на самом деле я ничего не решаю, а иду по какому-то пути, потому что этого хочет кто-то другой.
— Тогда зачем ты принимаешь решение за других? Наш мир не идеален и никогда идеальным не будет. Мы видели много миров. Разных. Странных. И мы лезли в их строй ровно настолько, насколько нам позволено. Согласно уставу, согласно правилам…
— Да все эти правила и уставы существуют только ради выгоды одного человека. Одного. Как же ты не понимаешь?!
— Слушай, Раскалов не дьявол во плоти. Он сложный мужик, это бесспорно, но как не быть таковым, когда руководишь такой службой?
— Именно. Ты даже представления не имеешь о том, что есть другой метод. Я его активно использую. И не поверишь — работает. Люди довольны.
— Даже те, кто попал к нам в плен?
— Да. Потому что хотя бы какое-то время они пожили нормальной жизнью.
— Что такое эта мифическая «нормальная жизнь»? Кто дал тебе право определять, что есть нормально, а что — нет? В моём понимании я живу нормальной жизнью. Кашалот живёт нормальной жизнью. Отец. Лиза. Егор. Эля…
— Кто? — услышанное имя ножом резануло по сердцу Матвея.
— Эля. Моя жена. Мы встретились в одном из объектов Седьмой. У поселения, в котором мы познакомились, забавное название…
— …Просветление.
Матвей поднялся и бросил полный ненависти взгляд на дубликата. Ему удалось сделать то, чего не смог бывший оперативник.
Он спас её.
***
В НИИ на Профсоюзной улице вовсю кипела работа. Аналитики СКАР бегали от кабинета к кабинету, подсовывая Кашалотову и Раскалову ненужные сценарии, за что моментально получали гневные замечания. Марченко сидел, закинув ногу на ногу, бесцеремонно закуривая новую сигарету из своего позолоченного портсигара.
Анатолий Эдуардович ходил по кабинету, что-то бормоча себе под нос, изредка останавливался, смотрел на карту и продолжал кружить на одном месте. Кашалотов полностью перешёл на нецензурный русский. Времени оставалось всё меньше, а план, как им достать обоих Матвеев Фёдоровых, не вырисовывался.
— Слишком много рисков, — сетовал Раскалов, — слишком много.
— Мы не могли давать таких гарантий, — кричал Кашалотов на абсолютно спокойного Марченко, — чем ты думал, твою мать?!
— Игорь Сергеевич, я исходил из того, что имел в данный момент. Почему мы не можем спасти обоих?
— Можем. Но если они уже мертвы?
— Тогда придётся многое объяснять, — ответил Раскалов. — В любом случае оставлять дубликата в живых нельзя. Слишком много рисков.
Дверь кабинета распахнулась, внутрь шёл легендарный руководитель оперативного отдела СКАР в отставке.
— Какого хера, Толя?! — раздражённо спросил Евгений Николаевич. — Ты мне вообще не собирался говорить?!
— А где ты был?! — спросил тот в ответ. — Я тебя что, по всем объектам искать должен?!
— Ты прекрасно знал, где я, и ровно в тот момент, когда мой сын исчез, тебе следовало мне сообщить!
— Ну прости, сам видишь, что здесь происходит. Я послал за тобой, как только смог.
— Что мы имеем? — поставленным командным голосом спросил Фёдоров-старший.
— Мы знаем координаты. Неклассифицированный объект. Полувысохшее дно огромного, на всю планету, озера. Гипотетически сможем определить местоположение.
— Тогда какого лешего мы ещё здесь?! — перешёл на крик Фёдоров-старший.
— Всё не так просто, — спокойно ответил Раскалов, — они оба нужны нам живыми. А мы не знаем, живы ли они.