— Папа, какие на хер переговоры? Он — преступник, — оперативник тяжело дышал. — Убийца. Псих!
— Сын, я прошу тебя, не делай глупостей!
Матвей откинул в сторону камень и засунул руки в карманы.
— У тебя было ощущение, — начал он, — что твоими решениями управляет кто-то другой? Порой мне и правда кажется, что я сошёл с ума.
Будто решения принимаю не я. То есть я, но как будто меня к ним кто-то подталкивает. Кто-то невидимый, неосязаемый. Тот, кто забудет обо мне на следующий день. Отвлечётся бытовыми делами или на друзей. А потом вспомнит, примет решение, которое навсегда изменит мою жизнь, и забудет окончательно.
Никогда не бывало такого?
Чёрт, я смотрю на тебя — и во мне борются два чувства. С одной стороны, я тебя искренне ненавижу. Вот ты стоишь такой, вычурный, успешный до тошноты. Выбрал путь наименьшего сопротивления, так получается? Но с другой стороны — я тебе искренне завидую. Ты живёшь свою лучшую жизнь, окружённый теплом, заботой, любовью дорогих и близких людей.
Он поднял голову к небу, закрытому переплетением коралловых крон.
— Нас — тысячи. Миллионы. Бесконечное множество. Наверняка есть реальности, где мы стали успешными дипломатами, как хотел отец, или музыкантами, как мечтала мама. Где-то нас отстранили от службы, потому что мы поставили свои интересы выше, а где-то погибли при исполнении. В любом случае — раскол неизбежен.
Он опустил голову и заглянул дубликату в глаза.
— Здесь и сейчас произойдёт сепарация вселенной. Ты либо выстрелишь, либо опустишь оружие. Может, ещё что — не знаю. Но прямо сейчас это произойдёт.
Я не террорист. Не враг таким, как ты. Причин ненавидеть службу хватает. Мне же удалось создать нечто уникальное.
«Альтерверс».
Хочешь — стреляй. Мне плевать. Выпусти очередь — и дело с концом.
Или сохрани мне жизнь. Мы сядем за стол переговоров и обо всём договоримся. Достигнем компромисса.
Взгляд Матвея скользнул сквозь силуэты отца и дубликата.
Сквозь Элину…
Куда-то в неведомое.
— Ну что, — он улыбнулся уголком рта, — выбор за тобой.
КОНЕЦ?