— Так, пацан, успокойся. Ты ж мужик! Не реви. Пока повода нет реветь. Веди к маме.
Мальчик взял Марченко за руку и потащил к их дому. Старый, покосившийся, с гнилыми досками дом смотрелся жутко на фоне уходящих за стену деревьев.
— Мама! Мама! — кричал мальчик. — Мама! Выходи.
Молодая женщина вышла на крыльцо. Лицо отёкшее, глаза налились красным от слёз.
— Егор, здравствуй, — поприветствовала она оперативника и вытерла руки о заляпанный фартук. — Дениска тебе жаловаться побежал? Негодник!
— Да не ругай парня-то. Он за вас беспокоится. Где Коля-то?
— Ой, Егор… С утра вчера на заправку поехал. Бензин-то не вечный, а тут праздник был — вот и пришла пора запасы пополнить. Взял он четыре канистры, погрузил их в таратайку свою трёхколёсную и уехал один! Дурень! Сказал, что вернётся к вечеру, порадует Старшего. Цель благая, но зачем одному-то?
Женщина расплакалась.
— А вечером не вернулся. До сих пор нет. А я… а я… боюсь, понимаешь! Дороги-то до заправки нет толком. Он на самую дальнюю поехал — ближние-то пустые все уже. И мысли в голову лезут, Егор. Страшные.
— Так, а Старший что сказал?
— Что не надо переживать. Благая цель у него. Он избрал этот путь. Рано, мол, искать.
— Да уж, — протянул Марченко. — Ладно, есть карта? Где эта заправка?
— Егор, ты чего удумал? — спросила испуганно женщина.
— Поеду за мужиком твоим. Пока этих дождёшься…
— Да как же ты один?!
— Почему один? — подмигнул Марченко. — У меня брат есть.
Матвея новость застала в ванне. Марченко, не особо церемонясь, прошёл в дом, поцеловал в щёку Элину и, широко открыв дверь, обрадовал Фёдорова-младшего информацией о поисковой вылазке.
Рюкзак взяли один — его Матвей погрузил на себя, так как сел сзади «ковровца». На разбитую дорогу выехали быстро, сложнее оказалось держать равновесие мотоцикла, огибая ямы и ухабы. Проехав минут тридцать, они заметили старый, покосившийся знак, весь покрытый ржавчиной. Он гласил: «Муковня», ниже — металлическая пластина с нарисованной бензоколонкой.
— Это первая, — крикнул Егор. — Значит, ещё километров восемь.
Аккуратно они объезжали все неровности дороги. Разгоняться больше двадцати километров в час не могли — свалились бы. Матвей заметил ещё один указатель и крикнул:
— Смотри! Вон там! Направо!
Марченко чуть прибавил ходу, они съехали на грунт, где меньше ям. Добравшись до поворота, съехали с дороги к массивной одноэтажной постройке с огромным козырьком, на котором гордо возвышались буквы, складывающиеся в слово «Бензин».
— Вон его мото… Что это вообще? — крикнул Матвей.
— Ага, подъедем.
Переднюю часть средства передвижения Николай взял от мотоцикла ИЖ, заднюю — от старого двухколёсного прицепа. Изобретателя самодельного грузового мотоцикла в округе не наблюдалось. Матвей слез и осмотрелся, Егор заглушил двигатель, откатил «ковровец» к одной из колонок, прислонил его и достал прикреплённый к кофрам автомат. Матвею передал пистолет.
— Канистры заполнены, — констатировал Матвей, глядя в кузов аппарата. — А это что?
— Кровь, — ответил Марченко. — Твою мать. Тут кто-то есть. Слышишь?
Матвей прислушался. Шумели потрескивающие на ветру деревья, и оперативник понял, что его так сильно смущает в звуковом фоне, — нет пения птиц. Послышался кашель. Звук шёл из небольшого помещения, которое когда-то принимало водителей, где они могли заплатить за бензин и соляру, а заодно перекусить. Стёкла за оконными решётками выбиты мародёрами или местными жителями-мутантами. Стеклянная дверь осталась нетронутой, по ней паутиной растекался узор трещин.
— Не шумим, — скомандовал Марченко. — Тихо. Иди за мной. Прикрывай.
Через несколько колонок они прокрались ко входу в здание. Марченко услышал некое подобие стона.
— Он там.
— Заходим тогда. Только тихо.
Егор очень медленно открыл предательски скрипевшую дверь.
— Кто тут?! — послышался голос.
— Коля?
— Кто там?! Это я! Я! Заходи скорей и запри дверь!
Увидев Матвея с Егором, Николай облегчённо обмяк, прислонившись к холодильнику. Правая нога мужчины перевязана покрасневшим от крови рукавом рубашки, лицо иссохло, сил хватало лишь чуть приоткрыть глаза.