— Парни, — простонал он, — как я рад… Я думал, всё…
— Не всё, Коль, — подходя к нему, сказал Матвей. — Не всё. Что у тебя тут случилось вообще?
— За топливом приехал. Думаю: дай приятное всем сделаю. А то снег выпадет, и машина-то моя бесполезна будет.
Матвей достал фляжку с водой, дал попить Николаю. Тот сделал несколько жадных глотков, потом продолжил:
— Наполнил всё, хорошо. Думаю: зайду-ка в здание, может, что-то есть тут? Знаете, как бывает? Вроде знаешь место хорошо, а что-нибудь да упустил. Иду и слышу крик… Даже не крик, а будто карканье, только громкое. И страшное. Знаете, когда пластинку заедает, такой звук неприятный. Вот такой, только с карканьем ещё. И тут подлетает эта… Не знаю, как назвать. Размером с дворнягу здоровую, крылья, клюв острый, когти ещё острее. Я за самострел, а он сломался, зараза. Клина словил. Я этой хреновине его промеж глаз и кинул, да вот только сволочь меня за ногу царапнула. Упал. Добрался сюда, пока эта тварь от моего удара отходила.
— Хреновое дело, — Матвей повернулся к Егору. — Он крови много потерял. В «Просветление» надо срочно. Поменяем повязку, руки в ноги — и бегом, а то может не выжить.
— И правда, хреновое дело, — согласился Николай. — Только эта зараза улетела, а вот вернётся или нет — не знаю.
— Матвей, перевяжи его пока. Посмотри, может, тут аптечка где завалялась. А я пойду посмотрю…
— Осторожно, Егор, — попросил Николай. — Опасная птичка. И это… Раз ты здесь… Дай самокруточку, а?
Они рассмеялись.
Среди перевёрнутых столиков и стульев никакой аптечки и в помине не было, зато Матвей увидел стеклянную бутылку с прозрачной жидкостью под прилавком. Открыл её, понюхал и резко отклонился назад. Спирт.
— Сиди смирно, — скомандовал оперативник. — Жечь будет. Я сейчас сниму повязку, посмотрю, что там у тебя. Потом вылью спирт. Он обеззараживает.
— Ты с ума сошёл? — искренне удивился Николай. — Если это чистый спирт, не позволю выливать!
— Не спорь, а? Или ты подохнуть хочешь?
Николай промолчал. Матвей аккуратно снял прилипшую к ноге повязку. Рваная рана неровной линией протянулась от бедра до колена, зверь воткнул коготь почти по самую кость и резко дёрнул. Из глубокого пореза сочилась кровь. Матвей достал кусок тряпки из рюкзака, вылил спирт прямо в рану, резким движением зажал её. Николай закричал и нецензурно выругался.
— Вот так. До дома доедешь, а там уже обработаем нормально. Жить будешь.
— Спасибо, Матвей, — кряхтел Николай, корчась от боли. — Если бы не вы…
— Не за что. Нам бы ещё выбраться отсюда.
Марченко перебегал от колонки к колонке, поглядывая в сторону леса. Встретить то, что так покромсало Николая, ему очень не хотелось. Он задержал дыхание, вслушиваясь. То, что не слышно пения птиц, Марченко нисколько не удивило — для него это было нормой в седьмой классификации. Но один звук его напряг. Где-то среди крон деревьев, высоко вдалеке, послышался крик, смешанный с карканьем.
— Ох, блин! — выругался оперативник.
Егор подскочил и что есть сил побежал к зданию. Из леса показалась ворона размером с ретривера. Она кричала и выставила когти вперёд. Её редкие перья отливали чёрным на солнце, деформированная голова совершенно не была похожа на воронью. Словно к сфере неправильной формы прицепили два глаза спереди и треснувший клюв.
Марченко запрыгнул в помещение и закрыл за собой дверь. Мутант несколько раз ударил клювом по стеклу, которое поддалось силе зверя и рассыпалось. Матвей испуганно посмотрел на пятящегося назад напарника, потом на птицу. Тварь медленно, убирая осколки крылом, прошла внутрь. Она чётко пролезла в освободившийся от стекла проём. Судорожными движениями птица повернула голову в сторону Николая и издала громкий, неприятный крик.
Марченко, насколько мог, прицелился и выстрелил в грудь мутанту. Птица отклонилась назад и бросилась на оперативника. Её уродливый клюв широко открылся, Марченко видел глотку птицы и зажмурил глаза в ожидании жёсткого удара. Матвей незамедлительно среагировал — стрельнул в голову зверюге, но попал в клюв, который разлетелся, как керамическая ваза, упавшая на асфальт, видимо, из-за того, что был уже треснут. Птица закричала ещё громче, начала пятиться назад, готовя когти для удара.
— Сука! — крикнул Егор, выпуская короткую автоматную очередь в голову твари.
Ворона пошатнулась, массивное тело мутанта рухнуло на пол, подёргиваясь в предсмертных конвульсиях.
— Твою мать! — крикнул Марченко. — Твою мать! Сука! Так тебе! Гнида!
— Егор! — крикнул Матвей. — Егор!
— Что?