— Мне кажется, что я только сейчас начал верить, что это действительно происходит. Что мы не в другой стране, а в другом мире!
— Добро пожаловать в клуб. Только есть и обратная сторона.
Дмитрий скрестил руки на груди, ожидая пояснения.
— Теперь ни одна страна в нашем объекте не будет тебя привлекать так сильно, как другие миры.
Матвей отклонился на спинку деревянного стула и громко зевнул. Дмитрий подсел к нему, чтобы смотреть в экран монитора.
Оперативник кликнул на круглую иконку с изображением спутника шестидесятых. Сразу открылось окошко с гербом Советского Союза в правом верхнем углу и сообщением: «Введите идентификационный номер». Матвей застучал по пластиковым клавишам, нажал кнопку «Готово» в окне. Страница немного прогрузилась, и следующее сообщение гласило, что он имеет доступ двадцать пятого уровня.
— Что это значит? — спросил Дмитрий.
— Это значит, что в местном интернете нам можно всё. В третьей классификации технологии действительно неплохо шагнули вперёд, но это СССР. Запад здесь, если не враг, то однозначно конкурент, потому и контроль над народом достаточно суровый. Зачем им знать, что где-то процветает Голливуд или Кремниевая долина, когда есть «Ленфильм» и Сколково?
— Железный занавес…
— Ну, скорее деревянная перегородка между комнатами. Народ поколениями воспитывается на постулатах Советского Союза, так что самому народу не интересно, что там на Западе происходит. Хотя торговля налажена весьма и весьма продуктивно.
— Невероятно, — продолжал шептать Дмитрий, — просто невероятно.
— Итак, — Матвей снова застучал по клавишам, — Егоров Александр Александрович.
Поисковик выдал результаты множеством строк. Первой ссылкой среди этого множества всплыла страничка преподавательского состава Московского государственного университета, где Егоров значился заместителем декана исторического факультета, а также заведующим кафедры истории коммунизма. С монитора на напарников смотрела точная копия Егорова из их объекта: широкий нос, чёрные как копоть глаза, окутанные узором морщин. Единственная разница образов — густая седеющая борода местного Егорова, закрывающая щёки и подбородок. Но взгляд оставался неизменным. Немного уставший в силу возраста.
— Здесь недалеко, предлагаю пешком пройтись, — сказал Матвей и закрыл крышку ПК-246.
Дмитрий согласился, это ведь уникальная возможность — посмотреть на сохранившийся оплот коммунизма и социализма.
Дорога до МГУ от корпоративной квартиры занимала не более получаса, но напарники решили пройти через Ленинские горы, известные в их объекте как Воробьёвы, чтобы насладиться потрясающим видом, открывающимся со смотровой площадки.
По дороге, направляясь к улице Косыгина, они обсуждали, с чего начать разговор. Не спугнуть замдекана Егорова — непростая задача, а уговорить его выполнить столь нестандартную просьбу казалось и вовсе невозможным. Но Дмитрий выглядел уверенным. Он говорил, что есть масса способов мотивировать человека.
Договориться. Ведь у каждого из нас есть определённые желания или даже страсть, которой мы готовы потакать. У кого-то это футбол, у кого-то женщины и практически у всех — деньги. Может быть, им просто удастся купить эти несколько лет, которые замдекана Егоров должен провести в чуждом ему мире.
Смотровая площадка сильно отличалась от той, к которой привыкли напарники. Улица Косыгина в этом месте сужалась до двух полос, на возвышении широкий тротуар тянулся в обе стороны к «Мосфильму» и Ленинскому проспекту. Туристы из разных стран оккупировали подход к гранитным перилам, откуда открывался незабываемый вид, растиражированный множеством открыток. Матвей поднялся на цыпочки и оглядел незнакомую ему Москву.
Стадион, облицованный светлым камнем, был границей между ними и городом. Его ночная подсветка окрашивала темнеющее небо в разные цвета, среди которых, конечно же, преобладал красный. Шесть из восьми высоток возвышались над морем из малоэтажных кирпичных домов, освещавших столицу тёплым жёлтым. Прожекторы Дворца Советов тремя яркими лучами били в небо, обозначая направление Советского Союза в космос. Повсюду трубы заводов, выпускавшие в темнеющее небо чёрный и белый дым. Рубиновые звёзды Кремля мерцали красными точками вдали, их суть и образ близки каждому советскому гражданину. Картина заворожила напарников, хотелось изучать этот муравейник, рассмотреть его детали. Матвей поднял голову к небу. Из громадных туч белыми хлопьями посыпался снег.