***
Матвей сидел в гостиной своей квартиры на Ленинском и переключал каналы. Он не смотрел телевизор — он смотрел куда-то сквозь. Четвёртый день оперативник общался только с доставщиками пиццы, не выходил на улицу, игнорировал звонки и сообщения. Матвей остановился на новостном канале. Гладко выбритый, немного схуднувший президент Егоров приехал на открытие нефтеперерабатывающего завода со своей свитой, в которую затесался Дмитрий.
— Психолог, сука, — со злостью произнёс Матвей.
Дверной звонок загремел на всю квартиру. Матвей посмотрел на часы. Однозначно приехал отец — кто ещё может нарисоваться в половине двенадцатого ночи?
— Сынок, — с порога воскликнул радостный Фёдоров-старший. — Я тебе звоню-звоню, а ты не берёшь. Я уж подумал: не дай бог случилось чего.
— Я просто хочу побыть один.
— А работа? — Евгений Николаевич прошёл без приглашения на кухню и включил чайник. — Когда ты приступаешь к следующему заданию?
— Кашалотов сказал, что даст знать, когда буду нужен.
— Ну, отдохнуть тоже нужно.
— Пап, ты будешь просто вести себя как ни в чём не бывало? — не выдержал Матвей.
— Сынок, — Евгений Николаевич сел за кухонный столик, — что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? Я безмерно тебе благодарен за помощь. Мансуров счастлив. Дмитрий оставил о тебе очень лестный отзыв.
— Неужели? — удивился Матвей и скрестил руки на груди.
— Да. Сказал, что ты — настоящий профессионал. Кстати, Раскалов тоже в курсе твоего успеха.
— Папа, они заставили человека заниматься… вот этим всем! — Матвей взмахнул рукой в сторону окна. — Заставили, понимаешь? Ты знаешь, как они уговорили Егорова согласиться?
— Матвей, я…
— Они похитили его семью, — перебил оперативник. — Избили сына! Как он мог отказаться, когда его семья в заложниках?
— Я не знал этого…
— А что потом? А? Они убьют его и его семью? Или они уже убили его семью, а ему говорят, что они вот-вот встретятся?
— Ну конечно нет, что ты такое говоришь? Наверняка живут в Москве под вымышленными именами.
— Папа, ты и твои приятели сломали человеку жизнь. Навсегда, понимаешь? И ты к этому имеешь прямое отношение.
— Послушай! — впервые за многие годы Евгений Николаевич повысил голос. — Ты воспринимаешь эту ситуацию как личную трагедию. Зачем? Ты выполнил работу. Это твоя работа. И за эту работу ты получил хорошее вознаграждение! Три годовых зарплаты — это немаленькие деньги.
— Можешь забрать их себе, — рявкнул Матвей. — Меня не нужно покупать. Я согласился на всё это потому, что ты меня попросил.
— Ну хорошо! Хорошо! — Фёдоров-старший еле держал себя в руках. — Да! Да, это жертва одного человека из другого объекта. Но так было нужно, понимаешь? В нашей жизни не только чёрное и белое. Иногда приходится договариваться. Искать компромисс — в том числе и с самим собой. Я его нашёл. Найди и ты.
— У меня просто это не укладывается в голове. Я не думал, что всё… вот так.
— Я понимаю, сынок, — мягким голосом сказал Фёдоров-старший, — но это жизнь. Тебе предстоит пройти множество подобных испытаний. И здесь очень важно думать о последствиях. Кто знает, что могло бы произойти, если бы ты отказался? Но ты помог. Проследил за переходом. Выполнил свою задачу. Попробуй договориться с самим собой. А я готов помочь тебе.
Евгений Николаевич подошёл к сыну и положил ему руки на плечи.
— Чем я могу тебе помочь?
Матвей улыбнулся. Он ждал этого вопроса.
***
На небольшой полянке, затерявшейся в лесу, из ниоткуда появились четыре неоново-голубые точки. От каждой такая же голубая пелена разрасталась в форму прямоугольника, образуя квантовый туннельный переход.
Матвей появился из прямоугольника, перекинул автомат за спину и сделал глубокий вдох. Пропитанный запахом озона воздух казался чистым, но это — заблуждение. На объекте К7-217 чистый воздух — миф. Сказка, которую рассказывают старики, помнящие времена до Последней войны.
Он пришёл за ней.
Многолетняя дружба с Раскаловым, блестящая служба на посту руководителя оперативного отдела, авторитет Евгения Николаевича — верная комбинация для получения разрешения на переправку любого человека из любого объекта.
Следом прошёл Марченко. По официальным документам, переход необходимо совершить для сбора дополнительных улик к давно уже закрытому делу. Как бы нелепо это ни звучало, приказ Анатолия Эдуардовича Раскалова не вызывал вопросов.