— Слишком сложная схема, — подметил Матвей, — не верится, что она осуществима.
— Не стоит его недооценивать. Эдермессер — страшный человек и потрясающий манипулятор. Он узнаёт самые слабые места в человеке и настолько умело на них давит, что в итоге ты становишься заложником. Так произошло со мной. Моя мама больна уже много лет. Отец от нас ушёл, когда я был маленьким, денег в семье вечно не было. Мой дядя, сотрудник службы, замолвил за меня словечко и определил в академию. В первый семестр Эдермессер выплатил мне сумму, которой хватило на лечение, и оставалось сверху. Как вы думаете, семнадцатилетний подросток отказался бы от такой возможности? Нет, я понимаю, что совершил ошибку. Понимаю, что меня накажут за преступления, которые я совершил. Но я хочу официально заявить, что готов на любое сотрудничество.
Елизавета остановила запись.
— Лиза, прости, — сказал Матвей, — ты можешь дать нам пару минут?
Девушка одобрительно кивнула и вышла из комнаты допроса.
— Зачем? — спросил Фёдоров-младший. — Зачем ты в это влез?
— А разве теперь это имеет значение? Совершил ошибку, Матвей. И понял это слишком поздно. Может, мне дадут условный срок? Переведут в архив. Не поставят на мне крест?
— Не знаю. Твоих показаний вместе с показаниями Ожешко хватит, чтобы навсегда упечь Эдермессера. Но это не внутренняя разборка конторы. На карту слишком много поставлено.
— С другой стороны, есть другие объекты. Сильно схожие.
— Да, но этот первый из десятой, который согласился с нами сотрудничать.
— Я не хотел этого. Совершил глупость. Глупость.
— Ладно, — сказал Матвей. — Не торопи события. Завтра приедет Раскалов. Будет говорить с императором.
Арсений закивал головой. Матвей хотел его приободрить, но как можно приободрить человека в такой ситуации? Фраза «всё будет хорошо» в данном контексте очевидная ложь. Им оставалось ждать.
***
Матвей, Елизавета и Константин Иванович Абрамов встречали Анатолия Эдуардовича Раскалова в большом актовом зале здания недалеко от Гатчины. Матвей заметно нервничал, потирал указательный палец правой руки.
Переход открыл сотрудник Императорской службы, свет от треугольника заполнил комнату. Из фиолетовой пелены, отдающей неоном, вышел статный высокий мужчина лет шестидесяти. Лицо украшали морщины, верхнюю губу закрывали густые усы. Белоснежные волосы зачёсаны назад. Он шёл поставленным военным шагом, и казалось, что вот-вот перейдёт на строевой марш. Длинное чёрное пальто развевалось от сквозняка, гуляющего по залу.
— Анатолий Эдуардович, — поприветствовал директора СКАР Абрамов. — Добро пожаловать! Рад познакомиться с вами лично.
— Благодарю, — ответил хриплым голосом Раскалов. — Я прибыл один, по новой договорённости с императором. Если позволите, меня будет сопровождать Фёдоров. Вы его уже знаете. Моя должность, к сожалению, не позволяет мне в одиночку разгуливать по улицам города.
— Несомненно, — согласился Константин Иванович, — также вас сопроводит Абрамова, коллега Фёдорова по этому делу. Благодаря их действиям мы поймали заговорщиков.
— Хорошо, — Раскалов кивком поприветствовал напарников и проследовал за Абрамовым к машине.
Император ожидал гостя в Зимнем дворце, изучал бумаги по делу, которые предоставили из ИСАР, изредка делая перерыв на глоток чёрного чая.
При входе во дворец Раскалова и Матвея обыскали, после попросили сдать оружие. Раскалов усмехнулся и вынул из кобуры именную «Беретту». Через тронный зал они прошли к замаскированной двери. Раскалов попросил Матвея и Елизавету ожидать и скрылся в кабинете императора.
Они разговаривали больше часа. Матвей переминался с ноги на ногу, Елизавета сильно пожалела, что надела туфли на высоком каблуке. Когда дверь кабинета императора открылась, они увидели улыбающегося царя, сидящего за своим столом, Раскалов махнул ему рукой на прощание.
— Идём, — скомандовал он Матвею, — у нас мало времени.
Ничего не понимающая Елизавета последовала за ними, но Раскалов повернулся к ней и вежливо произнёс:
— Благодарю вас за помощь, госпожа Абрамова, дальше мы сами.