Если вы считаете, что Матвей должен помочь отцу, переходите к главе 3а.
Если вы считаете, что Матвей должен выполнить задание СКАР, переходите к главе 3б.
Глава 3а.
Холодный ночной ветерок пробился через открытое окно в спальню и беспардонно ударил Матвея в лицо. Резкий глоток свежести заставил юношу вылезти из тёплой постели и закрыть окно. Он бросил взгляд на электронные часы на комоде — до звонка будильника оставалось тридцать минут. Матвей решил, что ложиться, чтобы через полчаса проснуться ещё более разбитым, — бессмысленно.
Где-то за окном слышалось шарканье металла по асфальту. Звук, знакомый всем жителям города с детства: дворник убирает лопатой первый выпавший снег.
В Москве снег — всегда неожиданность, даже если выпадает тогда, когда должен. Водители выезжают на улицы города, не переобувшись в зимнюю резину, присоединяются к празднованию Дня жестянщика; студенты сетуют на замёрзшие ноги, решив, что в осенней обуви ещё нормально, да и что там — до метро добежать; офисные клерки сокрушаются по поводу неизбежного наступления короткого светового дня. Всё циклично. Ночь растворится, как только наступит утро. Холодная зима сменится воскресающей весной, переходящей в дарящее надежду лето, которое капитулирует перед дождливой осенью. Человек не влияет на эти процессы. Человеку остаётся лишь каждый раз удивляться выпавшему в середине ноября снегу.
С этими мыслями Матвей отправился в душ. Ещё не проснувшись, он включил воду, засунул в рот зубную щётку и встал под горячие струйки воды. Моментально всплыл в голове вчерашний разговор с отцом. Следом в памяти промелькнуло новое задание от Кашалотова. Мозг потихоньку возвращал Матвея в реальность из полусонного состояния.
В холодильнике оказался только десяток яиц и просроченное молоко. Зато на столе осталось печенье, которое привёз Фёдоров-старший — чем не отличный завтрак? Выпив кофе и закинув в рот пару печенек, Матвей решил не тянуть и набрал номер отца.
— Доброе утро, — послышался бодрый голос. — Как спалось?
— Привет, пап. Спасибо, отлично. Ты как?
— Сегодня спина что-то разболелась. Но Лиза за мной ухаживает. Тебе привет, кстати.
— Ей тоже, — Матвей сделал паузу. — Пап, по поводу нашего вчерашнего разговора...
Евгений Николаевич затих, ожидая новостей.
— Я помогу, — Матвей почувствовал, как старик улыбнулся, — но при одном условии.
— Говори, сынок. Всё, что хочешь.
— Ничего сверхъестественного. Но об этом после выполнения задания.
— То, что ты попросишь, будет в моей компетенции? — подозрительно спросил Фёдоров-старший.
— Более чем.
На том конце повисла недолгая тишина.
— Хорошо. Считай, что я дал тебе персональную гарантию.
— Отлично. Нам нужно обсудить детали.
— Приезжай сюда. Мансуров со своими людьми тоже приедут.
— Договорились. Скоро буду, — Матвей положил трубку.
Он посмотрел на своё заспанное отражение в зеркале и широко улыбнулся. Ему, кажется, удалось достичь компромисса с самим собой.
Такси приехало точно в обещанный срок, правда, таксист проехал мимо нужного подъезда и встал у мусорного контейнера. Матвей уже привык, и если первые несколько раз он высказывал водителям, что они проехали дальше, то сейчас просто шёл к контейнеру и молча садился в машину. Дорога на дачу Фёдорова-старшего заняла меньше получаса. Огромный плюс — ехать утром против потока автомобилей. В такую рань все, наоборот, торопятся в город, чтобы ни в коем случае не опоздать на работу. Матвей домчался до места с ветерком, искренне сочувствуя стоящим в пробке возле Московской кольцевой автодороги.
С лёгкостью Матвей открыл металлическую калитку, и причина больной спины отца стала очевидна — всё утро он раскидывал снег. Расчищенная дорожка вела к террасе, где в окне молодой человек заметил Лизу, возившуюся на кухне. Он прошёл к дому, постучал во входную дверь.
— Матвей! — радостно встретила его Лиза. — Привет, дорогой! Проходи скорей. Сегодня с обеда снег обещают. Наметёт, а твой отец опять попрётся чистить. Нет чтобы заплатить нашему дворнику. Сам. Всё сам. А потом — в лёжку.
— Лизонька, конечно, преувеличивает, — послышался голос из гостиной.
Женщина улыбнулась Матвею и подмигнула. У Лизы очень красивая улыбка, она никогда, конечно, не заменит улыбку матери, но это и не нужно. Для отца это новый этап в жизни, который Матвей когда-то принял и к которому отнёсся с уважением. Лиза же не стремилась стать Матвею мамой, но при необходимости всегда оказывала поддержку. То, что она младше Фёдорова-старшего на семнадцать лет, помогало иногда продавливать его в ситуациях, когда Евгений Николаевич забывал, что и сам был подростком.
Фёдоров-старший встретил сына в красном клетчатом халате поверх белой футболки. Большая вольность, учитывая, что вот-вот к нему пожалует министр обороны. Евгения Николаевича это не слишком волновало — в его возрасте и статусе он мог себе позволить носить то, что считает нужным. Тем более у себя дома.
— Ты завтракал? — спросила Лиза. — Я сделала шакшуку.
— Никогда не откажусь от твоей шакшуки, — обрадовался Матвей.
Фёдоров-старший сидел в своём кресле, просматривал новостные ленты на стареньком ноутбуке. Матвей прошёл в гостиную и приобнял отца. Тот снял очки и с благодарностью посмотрел на сына.
— Я рад, что ты согласился, — сказал он.
— Не вопрос, пап, — ответил Матвей, — разве я могу отказать? Думаешь, справлюсь?
— Конечно, справишься, — усмехнулся отец. — Что сложного? Поговорить со стариком и уговорить его сделать то, что нам нужно. Дел-то всего на четыре года.
— Не могу представить. Живёт человек, ходит на работу, хобби у него наверняка есть, и в один прекрасный день нарисовывается кто-то и просит...
Евгений Николаевич поднёс указательный палец к губам, давая понять, что не стоит этот вопрос обсуждать здесь, при Лизе. Матвей наклонил голову, признавая свою оплошность. Для Лизы, как для соседей и некоторого окружения, Евгений Николаевич Фёдоров — работник НИИ на пенсии. Ходили слухи, что его разработки как-то использовались Федеральной службой безопасности, но это всего лишь слухи. Сам он их никогда не подтверждал, но и не опровергал.
Одна из сложностей работы в такой организации, как СКАР, — сохранять тайну. За десятилетия существования службы в правительстве находились индивиды, которые пытались подмять негосударственную организацию под себя, но они бесследно исчезали или в корне меняли мнение после одного разговора с Анатолием Эдуардовичем Раскаловым, бессменным руководителем СКАР. Служба не нуждалась в финансировании: деньги поступали в бюджет за счёт торговли с другими объектами и патентов на некоторые изобретения. По документам научно-исследовательский институт оставался научно-исследовательским институтом, и о том, что в недрах кирпичного здания на Профсоюзной обитает тайная структура, непосвящённый человек предположить не мог. У организации имелись и друзья в правительстве: в обмен на молчание и помощь в сохранении тайны служба нередко одаривала некоторые высшие чины артефактами из других миров и устраивала экскурсии в места, где обычный человек никогда не побывает. Одним из таких друзей СКАР был Николай Давыдович Мансуров, уже двенадцать лет занимающий пост министра обороны.
Ждать себя долго он не заставил. Чёрный автомобиль с правительственными номерами подъехал к участку Фёдорова-старшего без двух минут девять. Из машины вышли двое охранников, похожих друг на друга как братья: короткие стрижки, синие галстуки, белоснежные рубашки, чёрные костюмы и пальто такого же чёрного цвета. Один из них обошёл машину сзади, открыл пассажирскую дверь. Мансуров вылез, поправляя подол длинного пальто, расправил воротник. Следом вылез мужчина лет сорока — в строгой кожаной куртке поверх бежевого свитера и коричневых брюк. Мансуров пригладил ладонью седые волосы и жестом приказал охранникам оставаться у машины.
Евгений Николаевич встретил старого друга широкой улыбкой. Они обнялись, обменялись любезностями и прошли на второй этаж дома Фёдорова-старшего, в его кабинет. Молодой человек в куртке молча проследовал за ними.
Мансуров не снял пальто, давая понять, что времени у него в обрез. Матвей смотрел на пожилого мужчину, испытывая лёгкое опасение. Не каждый день он представал перед министром обороны, как бы он к нему ни относился. Евгений Николаевич самолично принёс поднос с чайничком зелёного чая и маленькими чашками, подаренными ему в Китае ещё в середине девяностых.
— Знакомься, Коль, — представил он Матвея, разливая чай. — Это мой сын. Хороший парень. Пошёл по стопам отца.
— Очень приятно, — неуверенно произнёс оперативник.
— Взаимно, — поставленным басом ответил Мансуров. — Отец рассказал тебе, что у нас происходит?
— Вкратце. Мои соболезнования.
— Спасибо. Для всех нас это огромная потеря. Но ещё большая — это потеря для страны.
Матвей почувствовал, как от напыщенной посмертной лести к горлу подкатывает ком желчи.
— Александр Александрович был великим человеком, — продолжал министр. — Он сделал то, что не смог ни один его предшественник. Поднял нашу страну и вывел её на новый путь процветания. Но как же любит пошутить господь бог наш всемогущий… Забрал к себе так рано. Видимо, в небесной канцелярии надо навести порядок, и единственный, кто справится, — наш президент.