— Невероятно…
— Я думала, ты быстро догадаешься. Я же так удивлялась всему увиденному.
— Видимо, был занят учёбой. Даже не заметил. Потрясающе! Но теперь пазл сложился.
— Ну так что? Нужен тебе совет беженки из другого мира? — Лиза кокетливо улыбнулась в ожидании ответа.
— Я, — Матвей почесал затылок, словно стоял перед учительницей на уроке, — я, кажется, принял самое важное решение в своей жизни, и мне придётся уехать.
— Надолго?
— Да, — Матвей замолчал и уставился в пол. — Всё, что я считал правильным, оказалось обратной стороной луны. Мириться с этим не могу. Я должен это исправить.
— Каждый из нас, дорогой, всегда сталкивается с обратной стороной луны. Мы можем в одночасье потерять всё, но если ты заслуживаешь, тебе будет дан второй шанс. И кто знает, может, сейчас он тебе даётся?
— Может, — улыбнулся Матвей. — Спасибо. Передай папе, что я люблю его.
— Он тебя тоже очень любит, дорогой. Только… будь осторожен, хорошо?
— Обещаю.
Матвей подошёл к Лизе и обнял её. Его окутал сладковатый аромат духов. Женщина, которая никогда не стремилась заменить ему мать, выслушала, как родного сына, открылась и дала материнский совет. Матвей ощутил тепло в груди и невероятную благодарность этой хрупкой, сильной женщине. Он почувствовал, что всё делает правильно.
***
Без особого энтузиазма Раскалов одобрил отпуск. Матвей попросил неделю в каком-нибудь приятном объекте для восстановления, несмотря на очередное поручение в духе предыдущих: быстро, чисто, эффективно. Директор СКАР и представить не мог, зачем на самом деле оперативник просит отпуск.
В тот же вечер Матвей совершил переход в объект К18-47, а оттуда — в К7-19, где его уже ждала команда единомышленников.
Быстро перекусив и приняв душ, он собрал всех в небольшом парке, недалеко от центра потускневшей Москвы. Находиться в месте, которое когда-то гудело от жизни, а теперь казалось полупустым, было странно. За час мимо них могли пройти один-два прохожих.
— Во-первых, — начал Матвей, — позвольте поблагодарить вас. Официально вы взяли отгулы, отпуска или заболели, но я надеюсь, что все понимают, что в родной объект вы вернётесь не скоро. Во-вторых, хочу сказать, что мне так же страшно, как и вам. Это нормально. То, что мы собираемся сделать, навсегда изменит текущий строй СКАР. Если, конечно, у нас получится.
— Не знаю, — уверенно сказал Нубар и поднялся с грязной скамейки, отряхивая зад, — мне не страшно. Давно пора было что-то придумать. Я только за прошлый год в трёх объектах чуть не подох — и хоть бы что. Ни премии, ни благодарности. Бюрократы!
— Страх — это хорошо, — угрюмо произнёс Марченко, — страх не позволит нам совершить дурацких ошибок, — и саркастично добавил: — Наверное.
Все рассмеялись.
— Представьте себе, сколько таких же, как мы? — Матвей посмотрел на серое небо. — Своими жизнями мы оплачиваем обеды верхушкам. Раскалову. Кашалотову. Чиновникам, которые и так угробили всё вокруг себя. Сколько людей погибло из-за нашего вмешательства? Потому что «так надо»? Потому что у нас работа? Люди эти, по сути, ни в чём не виноваты.
Он смотрел им в глаза, понимая, что его следующие слова станут точкой невозврата.
— Договориться не получится. Нас будут считать предателями и отправят за нами спецов. Таких же служащих. Поэтому мы должны нанести удар первыми. Все СКАР, где такая верхушка, должны быть ликвидированы.
— Их тысячи, — подловил Марченко, — поэтому работы хватит надолго. Мы не будем трогать обычных служащих. Тех, кто каждый день рискует своими жизнями. Но те, кто принимают решения, должны перестать это делать раз и навсегда. Добровольно… или под давлением.
— Я отправлюсь в объект, где работал какое-то время назад. Местные хорошо отнеслись ко мне. Попрошу приютить ваши семьи. А пока пусть обживаются здесь. Объект небогатый, но места хватит всем. И ещё… — Матвей сглотнул. — Вы присоединились к «Альтерверс» без давления с нашей стороны. Если сомневаетесь, думаете отказаться, делайте это сейчас. Назад вы не вернётесь, но сможете остаться здесь и — кто знает — может, когда-нибудь мы пригласим вас на должность в совершенно новую организацию.
— Да какой там? — Прудиус махнул рукой. — То, что мы здесь, лучшее подтверждение нашей лояльности.
Все одобрительно кивали и соглашались.
— У нас общая цель, коллеги, — Матвей подошёл ближе, — она может стоить нам жизни, но она того стоит. Расходитесь. Будем на связи. И к чёрту сценарии!
Воодушевлённые речью Матвея, бывшие сотрудники СКАР разошлись по новым, неуютным квартирам. Они оставили всё, чтобы двигаться вперёд — сбросить наручники старой школы и начать сначала.
Матвей и Егор ещё долго сидели на пыльной скамейке в сердце выцветшей Москвы. Внешне Матвей сохранял спокойствие, но внутри всё бушевало. Сегодня он изменил свою жизнь навсегда.
Он, возможно, больше никогда не увидит родных.
Он точно никогда не забудет её лицо.
Мёртвое.
Умиротворённое.
Он продумал дальнейшие шаги. Если Елизавета из объекта, где технология раскрыта людям, сможет обеспечить безопасность семьям его соратников, они смогут беспрепятственно перемещаться между мирами — и по одному резать головы этой многоликой гидре. В тех реальностях, где падёт власть Раскалова и его верхушки, Матвей, лидер нового движения, будет набирать сторонников в «Альтерверс» на честных условиях. Откроет людям глаза. Научит пользоваться тем, что давно должно было стать общедоступным — технологией, которую прячут от общества.
Марченко вспоминал их первое совместное дело. Он и сам не знал, что разглядел тогда в юноше, только сдавшем выпускной экзамен в академии. Парень хотел показать, на что способен — и дело за делом показывал, не зависимо от масштаба задания. Фёдоров работал с полной самоотдачей.
Но Егор видел: тот Матвей исчез. Вместо него рядом с ним сидел другой человек — ожесточённый, целеустремлённый, готовый идти по головам. Неизвестный ему бывший оперативник СКАР.
— Что думаешь? — неожиданно спросил Матвей.
— Нам будет очень не просто, дружище.
— Это правда. Но оно того стоит, Егор. Мы спрашивали других — теперь я спрашиваю тебя: ты готов идти до конца?
Марченко задумался. Сколько лет он метался между мирами? Пропустил первое слово сына, первый шаг. Сколько людей принёс в жертву во имя дела — не ради себя, не ради семьи? Ради чужого порядка.
— Да, Матвей. Готов.
Егор встал со скамейки, собрался уходить, но, сделав пару шагов, обернулся:
— Я надеюсь, завтра нас там примут, а не посадят в клетку?
— Не волнуйся, — улыбнулся Матвей, — я всё продумал.
***
Ночной путь по дороге, которую не ремонтировали десятилетиями, был не из приятных. Кромешная тьма, редкий гул генераторов вдали и пара окон с тусклым светом — в домах, где, по идее, давно уже никто не должен жить. Но люди — упрямая порода. Не каждый готов бросить привычную жизнь, даже под страхом смерти.
К утру залили последнюю канистру дизеля — топлива должно хватить до точки перехода. Их вёз старенький, но надёжный внедорожник с большим кузовом. В нём поместился переносной генератор, детали для сборки ворот и несколько бухт проводов. За рулём — Андрей Петренко, бывший сотрудник СКАР с приличным опытом. Попросился вести всю дорогу: мол, а рулём лучше думается.
Иванов, картограф, дремал на заднем сиденье. Иногда приоткрывал один глаз, чтобы взглянуть на смену пейзажа, но в темноте это было почти бессмысленно.
Марченко не спал ни минуты, молча курил самокрутки с табаком, который сам же и вырастил.
Матвей, едва устроившись на сиденье, уснул. Последние дни выжали его до капли — физически и морально. Сон стал единственным спасением. Во снах он уносился куда-то за пределы вселенной, где не существовало ни того, что он сделал, ни того, что потерял.
Неподалёку от Гатчины, в небольшом пролеске, они остановились. Место идеально подходило для перехода. Иванов сверил координаты — на всякий случай, чтобы не оказаться в чьей-то гостиной — и запустил процесс. Ворота потрескивали, техника явно требовала ремонта, но работала. Натужным гулом конструкция ожила.
Квантовый туннельный переход открывался медленно. Матвей невольно напрягся — на миг в голове промелькнули варианты поломки, починки, подсчёты времени и запасных деталей. Но всё это улетучилось, когда за голубой пеленой показалась полянка и несколько деревьев.
— Что теперь? — спросил Егор.
— Идём, — ответил Матвей, — и ждём.
— В смысле «ждём»? — удивился Марченко.
— Они наверняка зафиксировали открытие перехода. Если я всё правильно рассчитал, то Императорская служба появится минут через двадцать. Но переход пока лучше не закрывать, — Матвей повернулся к Иванову, — хорошо?
— Постараюсь, — ответил тот.
Матвей не ошибся: примерно через двадцать минут появились агенты ИСАР. Из двух автомобилей неизвестной марки вылезли четверо габаритных мужчин в чёрных костюмах с широкими воротниками. Молча, без предупреждений, они направили оружие на друзей.
— Меня зовут Матвей Фёдоров! — крикнул молодой человек и поднял руки вверх. — Я оперативник СКАР, прибыл инкогнито. Во внутреннем кармане куртки документы и удостоверение. Я прибыл, чтобы встретиться с Елизаветой Константиновной Абрамовой. Она знает меня лично.
— Ты смотри какой, — буркнул один агент другому. — Хочет с шефом встретиться.