— Чего ты медлил? — прохрипел он.
Оперативник молча протянул ему нож, повернулся и пошёл к кораллу.
***
Марченко понимал, что отправление в объект К10-11 — дело рисковое. СКАР так и не удалось заключить с ними пакт о сотрудничестве, как и с другими схожими объектами. Границы для них закрыты, их неминуемо ждёт арест. Оставалась слабая надежда: оперативника хотя бы выслушают, прежде чем отправить под трибунал.
Ввиду сложности ситуации Раскалов добыл им частный самолёт и предоставил зелёный коридор. За два часа Егор с командой добрался до точки перехода вблизи Санкт-Петербурга. Он взял с собой двоих — Арсения Сапрыкина, доказавшего свою надёжность и не раз помогавшего Марченко с переходами к семье, и Анну Цыганкову — дубликат его коллеги из параллельной вселенной, заинтересованную в успехе переговоров не меньше остальных.
Императорская служба альтернативных реальностей засекла переход сразу. Елизавета Абрамова, директор ИСАР, прекрасно понимала, что не просто так из недружественного объекта нарисовались несколько людей, потому приказала арестованных доставить прямиком в её кабинет в здании бывшей тюрьмы Трубецкого бастиона. Двухэтажное пятиугольное здание на территории вызывало у Егора небольшой холодок.
Как только Елизавета увидела Сапрыкина, от образа жёсткого руководителя не осталось и следа.
— Ты жив, — сказала она. — Не ты. То есть… в вашем мире ты жив.
— Э… да, — смущённо ответил Арсений. — А что, в вашей реальности я умер?
— Не совсем в нашей.
— В нашей, — сказала Цыганкова. — Сейчас это не важно. Елизавета, прости, что ворвались вот так…
— Говорить буду я, — жёстко обрубил Марченко. — Тебе слова никто не давал. Елизавета, верно? Меня зовут Егор Марченко, я…
— Знаю. Вы из объекта, с которым у нас не заключён пакт о сотрудничестве, а потому вы нарушили как минимум три статьи. Назовите мне хоть одну причину — почему я не должна отдать вас под суд?
— Вы проспонсировали группу заговорщиков, которая вела агрессивные действия по отношению к нашему и другим объектам. Ваши руки в крови, Елизавета.
— Каков нахал! Знаете, ваш двойник более воспитан.
— Был.
Цыганкова опустила голову, осознавая, что больше не увидит Егора.
— Ситуация сложная, Елизавета, — продолжил Марченко, — и, как ни странно, ваша помощь сейчас нужна не только нам, но и им, — оперативник кивнул головой в сторону Анны. — Ваш компаньон, бывший сотрудник СКАР Матвей Фёдоров — тот самый, кому вы передали технологии, что, напомню, противоречит регламенту большинства организаций, — оказался в неизвестном объекте вместе с одним из наших людей. У нас нет связи со штабом организации Матвея Фёдорова, потому мы обращаемся к вам. Устройство — ваше, логично предположить, что вы отслеживали все переходы. Нам нужно только одно: координаты последнего открытия. Эта информация позволит найти нашего человека.
— Вы ликвидируете Фёдорова. Я не могу этого допустить.
— Во-первых, у нас нет доказательств, что он жив. Во-вторых, существуют уставы и правила, принятые конгломератом объектов, и Фёдоров нарушал их раз за разом. Он — преступник.
— ИСАР не состоит в вашем конгломерате, господин Марченко. Мы не попадаем под вашу юрисдикцию.
— Прошу прощения, Елизавета, — обратился Сапрыкин. — У нас нет цели кого-либо ликвидировать. Наша цель — спасение оперативника СКАР, которого дома ждёт жена. И по странному стечению обстоятельств наш человек — тоже Матвей Фёдоров. Ситуация, как сказал Егор, сложная, но мы хотим найти компромисс, который устроит всех.
— Согласитесь, — подловил Марченко, — в случае вашего отказа мы имеем моральное право сообщить об этом дружественным организациям. Да, вы не состоите в конгломерате, но некоторые ваши торговые партнёры состоят. Захотят ли они дальше работать с пособниками терроризма?
— Фёдоров не террорист. Он человек морали, чести и принципов. ИСАР является партнёром созданной им организации «Альтерверс». Ваш, простите, компромисс — это, по сути, шантаж. Я прикажу вас расстрелять. Кроме вас, Анна. Вы получаете политическое убежище. Взять их под стражу!
— Подождите! — воскликнула Цыганкова. — Это нужно прекращать.
Она подошла ближе к Елизавете.
— Вы — нейтральная организация. Нужно сесть за стол переговоров и остановить это безумие. ИСАР может выступить посредником. Помогите нам найти Матвея. Помогите им.
Некоторое время Елизавета молчала, скрестив руки на груди, оценивала последствия.
— Мы готовы передать координаты на трёх условиях.
— Я слушаю, — отозвался Марченко.
— Первое: Матвей Фёдоров должен остаться в живых. Ваша верхушка сядет с ним за стол переговоров. Мы выступаем посредниками.
— Думаю, моё начальство не будет против.
— Отлично. С вами отправится один из агентов ИСАР. Второе: Цыганкова остаётся здесь. Она — гарант исполнения первого условия. Если вы решите обмануть нас, я организую её переход в штаб «Альтерверс». И тогда вам придётся иметь дело с последствиями.
— Хорошо. Но нам понадобится время. Имея координаты, мы всё равно не знаем точного местоположения Фёдорова.
— На каждом устройстве установлен маячок, — ответила Елизавета. — Даже если оно отключено, сигнал всё равно будет передан. Мы снабдим вас навигатором.
— Спасибо. А третье условие?
— Зная о таланте затягивать процессы вышестоящих вашей организации — у вас сорок восемь часов.
— Что ж, — вздохнул Марченко. — Если это единственный шанс, сделаем всё, что в наших силах. Мы не злодеи, Елизавета. Мы оказались в сложной ситуации.
— ИСАР вас ни в чём не обвиняет. Поспособствуйте перемирию, Егор. Это — самое главное.
***
— Спасибо, что спас меня, — поблагодарил Матвей дубликата после длительного молчания.
Несколько часов они безуспешно пытались разжечь костёр из обрубков сухих кораллов, но ил и высокая влажность не давали разгореться даже крохотному пламени.
— Я сделал то, что должен был.
— То-то и оно, что не должен. Тем не менее спас.
— Зачем вы это делаете? Перемещаетесь, уничтожаете СКАР. Зачем?
— Расскажи мне, как ты живёшь?
— Решил сменить тему?
— Нет, мне правда интересно.
— Живу как живу. Работаю. Много. Иногда попадаются интересные дела с длительными командировками. Правда, в последнее время я старался брать таких меньше, чтобы проводить с семьёй больше времени. Раньше я думал, что всё это важно, а сейчас понимаю, что работа — это всего лишь работа. И какая бы потрясающая ни была — она не стоит того, чтобы не уделять времени близким.
— Почему-то мне кажется — отец с тобой не согласился бы.
— О да, — рассмеялся оперативник, — но он живёт своей жизнью, я — своей. В конце концов, могу ли я осуждать его решения?
— Судить вообще не прерогатива человека. Потому не суди меня. У меня есть причины делать то, что я делаю. Я потерял всё из-за этой чёртовой службы. Друзей, любовь. Чёрт! Да я самого себя потерял. Каждый раз, когда я прихожу в чужой мир и отрубаю голову этой гидры, я на самом деле спасаю таких, как ты. Просто представь: Раскалова нет, службу распускают. Желающие работать дальше отправляются в другую организацию, где на первом месте человек, а не бабки. Те, кто не хочет, — им не подстраивают аварию или что-то подобное. Они становятся теми, кем хотят быть. Писателями, учителями, врачами. У нас есть право на жизнь вне СКАР. А у тебя это право отобрали.
— Дай угадаю: те, кто хочет работать дальше, уходят в твою организацию?
— Да. А что в этом такого? Я даю им шанс не только заниматься любимым делом, но и жить.
— А ты не задумывался, что лично меня всё устраивает? Что я живу так, как я хочу. Понимаю все плюсы и минусы службы, понимаю, куда мне расти, что делать. Мне это нравится. И таких, как я, — много.
— Это ровно до того момента, пока служба не поставит тебя перед выбором: СКАР или твоя жизнь.
— Я уже стоял перед выбором, и не раз. И, кстати, благодаря правильному для себя выбору я сумел добиться каких-то высот, расположения. Да, в конце концов, я женат благодаря правильному выбору! Ты же приходишь в мою жизнь, чего делать не имеешь права, и разрушаешь её.
— Ты наивен. Наверное, и я был таким.
— Я не наивен. Я противник насильственных изменений. Что бы с тобой произошло, если бы ты узнал, что ты не принимаешь решения сам?
— Забавно, иногда мне кажется, что это чья-то злая шутка. Что на самом деле я ничего не решаю, а иду по какому-то пути, потому что этого хочет кто-то другой.
— Тогда зачем ты принимаешь решение за других? Наш мир не идеален и никогда идеальным не будет. Мы видели много миров. Разных. Странных. И мы лезли в их строй ровно настолько, насколько нам позволено. Согласно уставу, согласно правилам…
— Да все эти правила и уставы существуют только ради выгоды одного человека. Одного. Как же ты не понимаешь?!
— Слушай, Раскалов не дьявол во плоти. Он сложный мужик, это бесспорно, но как не быть таковым, когда руководишь такой службой?
— Именно. Ты даже представления не имеешь о том, что есть другой метод. Я его активно использую. И не поверишь — работает. Люди довольны.
— Даже те, кто попал к нам в плен?
— Да. Потому что хотя бы какое-то время они пожили нормальной жизнью.
— Что такое эта мифическая «нормальная жизнь»? Кто дал тебе право определять, что есть нормально, а что — нет? В моём понимании я живу нормальной жизнью. Кашалот живёт нормальной жизнью. Отец. Лиза. Егор. Эля…