Мэгги пожала плечами:
– Сегодня же сработало.
Фейнштейн сел посреди дивана, освободив им места по обе стороны от себя. Майки сел слева, а Мэгги так и осталась стоять.
– Садись, что ли, – сказал Фейнштейн. Его глаза были закрыты густой челкой, на щеках темнела сажей щетина.
– Да я постою, – ответила Мэгги.
– Фейнштейн приехал из Боулдера.
Она сделала вид, что ей интересно:
– Да? Чем ты там занимаешься?
– Угадай.
Мэгги закатила глаза.
– Работаю в холистическом пункте выдачи медикаментов.
– Ясно.
Американский скрипач тем временем пылко костерил молодых китайских музыкантов. «Одной техники мало!» – орал он.
– Ага, – кивнул Фейнштейн. – Там огромные деньги замешаны. Серьезно, Мэгги. Можно очень хорошо заработать.
– А с каких это пор ты у нас такой предприимчивый? Ты разве не химик по специальности?
– Мои родители думают, что я учусь на медицинском.
– Ого, – подивилась Мэгги. – Как тебе удается водить их за нос?
Фейнштейн пожал плечами:
– Это не трудно. Они вопросов не задают.
Майки посмотрел на нее многозначительно и одними губами произнес слово «развод».
– Ой. Извини, – вслух ляпнула Мэгги.
– За что?
Майки отвернулся.
– Так, а теперь играем с чувством! – проорал скрипач.
– Да нет, это я так… Слушай, Фейнштейн, ты не обидишься, если я поговорю с Майки наедине? В его спальне?
– Нет, конечно. Валяйте.
Она жестом подозвала Майки. Тот медленно встал и повел ее за собой по коридору.
– Я и не знала, что Фейнштейн приехал, – сказала Мэгги, как только за ними закрылась дверь.
– У него сейчас трудные времена. Родители разводятся. И оба требуют, чтобы он дал в суде показания в их пользу.
– Давай не будем об этом.
– О’кей. – Майки почесал затылок. – Я, вообще-то, рад, что ты приехала. Рад тебя видеть. Помню, ты говорила, что мы предназначены для других вещей и других людей, но… Я все равно рад.
На глаза навернулись слезы. Увидев Майки – да и Фейнштейна, если уж на то пошло, – она словно вернулась в студенческую пору. Одно его присутствие моментально перенесло ее в прошлое, в Сент-Луис. Туда, где мама еще была жива.
– Ты хоть иногда меня вспоминаешь? – спросил он.
– Иди сюда. – Мэгги привлекла его к себе и поцеловала.
– Но… Фейнштейн… – пробормотал Майки, пока она стягивала с него футболку.
Они разделись и упали на матрас, застеленный старым нежно-голубым бельем, которым он застилал кровать еще в универе.
Мэгги оседлала Майки, поместила его в себя, наклонилась и поцеловала его в шею. Но как бы она ни гнала от себя непрошеные образы, память вновь и вновь возвращала ее на реку Мерамек. Жара. Во рту пустыня.
Она закрыла глаза.
Было время, когда Мэгги нравилось заниматься сексом. Она переспала с несколькими однокурсниками, и хотя непринужденность тех случайных связей пришлась ей по душе, сама культура беспорядочного секса превращала человека в эмоционального пуританина. Майки был одним из немногих, кто не боялся показать девушке свой интерес. Это дело быстро вошло у них в привычку: секс был достойный и максимально обоюдоприятный (при условии, что твой партнер – юный консерватор). Однако после маминой смерти Мэгги начала отдавать себе отчет, какой вред может причинить тело – себе и другим. Вот уже два года она пыталась испытать то непринужденное, ничем не омраченное удовольствие, привлекала Майки к своим поискам, но всякий раз возвращалась ни с чем.
– Ты похудела? – прошептал он.
Она закрыла ему рот. По телу пополз колючий жар. Она увидела постер «Лицо со Шрамом» на стене и стопку книг на прикроватной тумбочке. «Алхимия финансов». «Слово в защиту Израиля».
– Прости. Я не могу.
– Что не можешь?
В реке плавала ее блевотина.
Мэгги проглотила ком в горле:
– «Алхимия финансов»? Не слишком возбудительно.
– Сказала мажорка с открытым на ее имя трастовым фондом.
– Ты совсем охренел? – Она скатилась с него, легла на спину и скрестила руки на груди. – Лучше бы молчал, ей-богу.
– Извини.
– Зачем ты так сказал?!
– Мэгги, – взмолился он, – прости!
– Кончи уж как-нибудь сам.
Он закрыл глаза, положил руку ей на бедро и минуту спустя, застонав и содрогнувшись, замер.
– Что я вообще тут делаю… – сказала она.
Они молча лежали рядом. Дыхание Майки успокоилось. И тогда он спросил, не приехал ли к ней отец.
Мэгги прыснула:
– Я голая. Ты голый. Что за вопрос, блин?!
– Так он приехал?
– Нет…
– Ты недавно с ним виделась?
– Нет!