От этого зрелища в голове Магнума возник только один вопрос: «Как же вы, мэтр Тенебрис, довели себя до такого состояния?». Но на это он мог ответить и сам. Причиной была смерть жены. И рожденный ею сын стал вовсе не даром, а проклятием, отнявшим то единственное, что Александр любил больше магии. Не родись Магнум на свет, она не погибла бы восемь лет спустя.
Однако Магнум не был так строг к себе. Его родители подписали себе приговор, оставшись жить в Салтусе. Чего они вообще ожидали, поселяясь недалеко от волвов?
— Донум? — хрипло спросил старик, удивлённо падая на жесткую табуретку и, разве что, не хватаясь за сердце.
— Магнум, — поправил он в ответ. Собственное имя, данное матерью, оскорбляло куда больше, чем все те слова, которые он наслушался за свою жизнь. Донум, имя, означавшее подарок, словно было одной большой насмешкой над всем его существованием. — Вижу, ты всё колдуешь, — Магнум бесцеремонно двинулся к столу, изучая записи, написанные аккуратным витиеватым почерком, который уж точно не ассоциировался с косматым тощим стариком.
— Что ты здесь делаешь? — всё ещё не пришедший в себя отец смотрел на него большими мутными глазами.
— Оказался поблизости. Почему бы не заглянуть первый раз за двадцать пять лет? — небрежно и холодно бросил он, принюхиваясь к зелью. — И где тебе только удаётся доставать редкие ингредиенты? — вскинул тёмные брови Магнум, без труда различая в отваре чешую белой змеи, обитающей по ту сторону гор. Но господин Тенебрис успел нажить неплохое состояние до того, как умерла его жена.
— Тебя так долго не было, — бормотал отец, едва ли прислушиваясь к нему, — Зачем же явился сейчас?
— Меня позвали преподавать в академию Монтэм Сильва, — неохотно процедил Магнум. — Решил, что раз снова буду жить в этой стране, то нужно нанести тебе визит. А чего ты ожидал? — приблизившись к лицу старика, он изобразил свою самую холодную ухмылку, от чего отец тут же отпрянул. Качнув головой, Магнум осмотрелся и, освободив второй табурет от изрядного количества старинных книг, присел.
— Тебя? В Монтэм Сильва? — изумился тем временем старик. — Я слышал, что там преподают люди, но, чтобы…
— Но, чтобы выродки? Поверь, отец, я сам в недоумении. Но нынешняя директриса знает, как привлечь в коллектив амбициозного мага, — спокойно ответил Магнум. Вряд ли он там задержится, директриса удержит его на год, не больше, и лишь при условии, что ей сильно повезёт. Если всё пойдёт гладко, он достигнет своей цели за несколько месяцев.
— Ты что-то задумал, — убеждённо прохрипел старик и эта, казалось бы, так мало значившая реплика, взбесила Магнума.
— Как ты можешь утверждать? Ты не знаешь меня, — угрожающе заговорил он. — Я зову тебя отцом только из уважения к тому, что ты всё же немного поучаствовал в моём рождении. Но, по существу, ты никогда им не был, — Магнум замолчал, поймав себя на излишней эмоциональности. К чему обвинять в чём-то полубезумного старца, зациклившегося на смерти жены? Он давно помешался от жалости к себе и провёл последние двадцать пять лет жизни в изоляции. И едва ли господин Тенебрис хоть раз вспомнил о собственном сыне, покинувшем этот дом.
В душе Магнума уже давно образовалась пустота на месте, где должна была тянуться нить привязанности к родителям. Отец для него, пожалуй, был даже мертвее действительно почившей матери. И он уже проклинал себя, что маленький обиженный ребенок в нём всё же уговорил его сюда явиться.
«Какие же они все-таки эгоисты», — отстранённо подумал Магнум.
Они грезили лишь о своём счастье, не задумываясь о том, что порождают пса, которому предстояло всю свою жизнь мучиться от физической боли и брезгливого отношения окружающих. И пусть людям по большей части глубоко плевать на его происхождение, а сердце давно очерствело к нападкам волвов, но где-то глубоко внутри него всегда жила обида на собственных родителей за то, что они так безответственно решили дать ему жизнь.
— До… — Магнум прервал отца одним взмахом руки. Старик вздрогнул и съёжился. Жалкое зрелище.
— Вот уж не думал, что ты трусливый пёс. Что ж, неудивительно, что я уродился канемом, — поморщился Магнум, вмиг осознавая, что не желает задерживаться в этом месте ни минутой дольше. — Можешь продолжать доживать остаток своей жизни в полном одиночестве. Я тебя больше не побеспокою, — чинно кивнув, он двинулся к выходу. Пальцы предательски задрожали, и Магнум раздражённо сжал их в кулак. И зачем только сюда явился, злость на отца, утихшая давным-давно, вспыхнула с новой силой на дне образовавшейся пустоты.