Я была рада его появлению. И не потому, что он взялся ухаживать за мной с необыкновенным жаром. Это, конечно, подкупало, но не составляло сути симпатии к новому знакомому. Роман отвечал потребностям моей жадной до жизни и энергичной натуры. Я вдруг осознала, как сильно ошиблась, выбирая в мужья Архитектора. Его скрытность и скупая сдержанность были мне чужды. А вот полный сил и желаний, деятельный и неугомонный, щедрый в своих проявлениях Роман меня притягивал.
"Мы с ним во многом похожи, ― думала я. ― И это здорово!"
― Оля! ― вошел Роман на веранду. ― Какой красивый у тебя сад! ― Он поставил бутылку с вином и выложил фрукты на стол. ― Отметим выход твоего сына на работу?
― Ты сначала познакомься с ним, ― улыбнулась я.
Роман живо огляделся.
― Я за этим и пришел! А где он?
Я позвала Сережу. Роман разговаривал с ним хорошо. Не фамильярничал, не хлопал по плечу, не занудствовал, не строил из себя строгого дядю. Этим часто грешат взрослые мужчины при общении с незнакомыми подростками. Роман же с достоинством предложил Сереже поработать в своем магазине, а потом стал с увлечением о нем рассказывать. Из его слов выходило, что моего сына нанимает хозяин огромного торгового центра, на котором держится автобизнес всего Пушкино!
По Сашиным рассказам о Романе я уже поняла: у него была склонность к невинной лжи ради хвастовства. При этом он выдавал желаемое за действительное с такой убежденностью, что сам потом верил в свой обман. Как у Пушкина: "Ах, обмануть меня нетрудно!.. Я сам обманываться рад!"
И эта его наивная ложь была мне симпатична.
― Я тебе все покажу! ― говорил Роман Сереже. ― Товар будешь знать, отпускать научишься, на кассе стоять! Водить умеешь?
Сережа отрицательно помотал головой. До поры я не разрешала ему садиться за руль "Мерседеса" или "Газели".
― Научу!
У сына заблестели глаза.
― Ну что, согласен? Тогда завтра в девять я за тобой заеду. Будь готов!
― А у тебя что, машина есть? ― спросила я Романа, когда Сережа ушел. Он небрежно отмахнулся:
― Да так, ерунда, старый "Форд". Для работы только его держу. Все времени нет "Мерседес", как у тебя, купить!
Это было сказано с впечатляющей уверенностью! Мне еле-еле удалось сдержать улыбку: "Не времени у тебя нет, фантазер ты этакий, а денег! В ином случае "Мерседес" ты бы купил немедленно!"
Я помыла фрукты, принесла из кухни закуски. Мы пошли в беседку, там я накрыла стол. Роман наполнил бокалы...
В тот вечер мы говорили обо всем подряд, спорили, смеялись. Оказалось, что за годы жизни с Архитектором я истосковалась по обильному, живому, дружескому общению. Быстрая, многословная, эмоциональная речь Романа доставляла мне истинное удовольствие. В то же время он умел слушать и делал это с ненасытным вниманием ко мне. Мы говорили и говорили. Стемнело, все мои домашние легли спать, я зажгла в беседке свет...
Роман расспрашивал о моей жизни. Мне нечего было скрывать, и я вкратце поведала ему свою историю. Он с искренним сочувствием слушал об Отари. С восхищением ― о том, как я создавала свой бизнес. А когда зашла речь о будущем разводе с Архитектором, расплылся от радости. И стал рассказывать о себе.
Он, чистокровный грузин, родился в деревне под Кутаиси. Его отец, простой и трудолюбивый человек, работал на колхозных виноградниках, мать хлопотала по дому. Она подарила мужу трех дочерей. А потом на свет появился единственный и долгожданный сын.
― Отец мне говорил, ― рассказывал Роман, ― "Ты мужчина, опора рода. Твои сестры сыграют свадьбы и разойдутся по чужим семьям. А ты выучишься, станешь инженером, построишь дом, приведешь молодую жену! Мы с матерью будем нянчить внуков и гордиться тобой!"
Роман пытался оправдать надежды родителей.
― Почти все, как отец хотел, сделал! ― воскликнул он. ― Только вот в институт не поступил.
― Почему?
Он снова, как в разговоре о "Форде", небрежно отмахнулся:
― Да в детстве с дерева упал, головой ударился! С тех пор память стала отказывать. Поэтому в школе плохо учился.
Мой кавалер снова непринужденно лгал. Судя по тому, как четко в магазине он раздавал указания своим сотрудникам, с памятью у него было все в порядке! Так что наверняка он плохо учился из лени. Но я уже знала: этот человек был не из тех, кто признается в своих слабостях!
― Понятно, ― сказала я. ― А дальше что было?
Меня интересовало, завел ли он, следуя наставлениям отца, семью. И сохранил ли ее до сих пор.
Роман признался: в нем рано проснулась сексуальность, и уже подростком он только тем и занимался, что увивался за девушками.
― Это нормально, ― пояснил он. ― Недаром наши женщины говорят о грузинских мужчинах: "У них солнце в крови!"
Я сильно сомневалась в том, что это нормально. Но ничего не сказала.
Родители обеспокоились и быстро подобрали сыну невесту, молоденькую соседскую дочку по имени Наташа. Роман женился на ней в 17 лет, девушке тогда исполнилось 16. В грузинских деревнях такие ранние браки ― обычное дело. Роман стал жить так, как наставлял его отец. Работал на виноградниках, построил дом по соседству с родительским. Наташа родила двух девочек и мальчика.
― Хатуна, Катя и Коба, ― с любовью назвал Роман имена своих детей. ― Все красивые, как на подбор!
― Кто бы сомневался! ― уколола я его за вечное бахвальство. Он не понял, и тогда я поинтересовалась:
― Ты сына в честь Сталина назвал?
― Да! Точно! ― вскинулся он. ― Я Сталина очень уважаю! Великий человек был!
Через несколько лет я узнаю, почему деспотичная, жестокая натура вождя народов так импонировала Роману...
Я задумалась. Итак, у него была семья. Настала пора узнать, где она сейчас. Роман столь ретиво ухаживал за мной, будто был холост и абсолютно свободен.
Отвечая на мой вопрос, он заговорил о детях.
― Старшая дочь, Хатуна, в Америке живет. Катя ― в Тбилиси, у нее муж ― большой человек, в правительстве Грузии работает А Коба с нами пока. Парню 23 года уже, а жениться не хочет...
Роман говорил что-то еще, но я уже не слушала. Он сказал: "С нами"...
― Так ты с женой и сыном живешь? У тебя семья? ― осторожно спросила я.
― Конечно! ― легко ответил Роман. ― И это ничего не значит, Оля! Я Наташу никогда не любил. Но, понимаешь... Грузины жен не бросают!
― Разве? ― удивилась я. ― По-моему, в современной Грузии...
― Да, конечно! ― перебил он. ― Но у нас чтят старые традиции! Поэтому и сегодня мужчину за развод осуждают! Родственники, друзья... В Грузии негласный закон такой: "Делай что хочешь, но имей семью и содержи жену и детей!" Так что Наташа дома сидит, а я сам по себе. Я мужчина, она мне не указ! А мне ты нравишься!
"Ладно, ― сказала я себе, ― сейчас не буду об этом думать. Мне с ним хорошо. Пусть дальше рассказывает!"
Его неуемная натура тяготилась размеренной и скудной жизнью селянина. Кто-то из его друзей женился на русской девушке и обосновался в ее родном городе Омске. Позвал туда Романа: "Приезжай, здесь разрушенный кирпичный завод восстанавливают, рабочие требуются. Общежитие всем дают". Роман как будто того и ждал. С женой и маленькими детьми сорвался в Омск. Перед отъездом смертельно поссорился с отцом: тот не хотел отпускать сына, невестку и внуков.