- Разве это возможно? – Джуд попытался представить конструкцию, хотя бы смутно. У него не получилось, хотя какие-то обрывки воспоминаний пытались пробиться сквозь пелену памяти. Голова отозвалась свинцовой болью. – Неважно. Даже если так, тебе не удастся остановить приход новой технологии. То, что уже пришло в мир невозможно уничтожить.
- Зато я смогла ее задержать, пусть на немножко, на чуть-чуть, и конец старому миру наступит не вчера, не сегодня. Завтра… когда-нибудь…Я убила его. – Белки ее зрачков покраснели, руки судорожно дрожали. «Тронулась умом, это очевидно». Он сжал покрепче «Инду» вспотевшей ладонью и направил на преступницу. Ничего не произошло. Еще и еще раз! Ни-че-го. – Что же я наделала! Убила! Убила!
Воздух в маленькой комнатке взвизгнул от воздействия воздушной магии. Яростный поток ветра сорвал обивку с софы, клочками вырвал овечью шерсть из подушек, разворотил проем стены, выбил дверь, как ни странно не задев мужчину. Личный амулет Джуда вспыхнул звездой и погас навсегда. Сам он повалился на пол, сжимая голову руками – казалось, мозг вот-вот закипит и вытечет через уши.
В какофонии звуков вокруг ему вдруг почудился знакомый голос: «Что же нам делать?», - спрашивал он, доверчиво и растеряно: «Они будут следить за тобой. Они будут проверять тебя!». «Не волнуйся», - мысленно ответил Джуд, и понял, что когда-то уже сказал нечто подобное. Сказал и придумал как.
Странное осознание того, что все идет как надо, успокоило мужчину, и он погрузился в беспамятство за секунду, как его окрикнул другой, испуганный голос: «Джуд! Джуд, ты в порядке?».
Но он не слышал.
- Вот ты убила много людей. – Начал он предположение, и Елизавета возмущенно заерзала. – Допустим, только допустим. Убила не в порыве ревности или кровавом азарте, не из-за любви, а по причинам, скажем так, идеологическим...
Они снова сидели в гостиной Валиханова, пили вино и обсуждали волнующую тему. Словно и не было суматошного вечера с попыткой задержать беглянку, паники высокопоставленных гостей и страшного треска несущих стен бургамистровского дома.
За окном бушевала ночь, белыми вихрями расчерчивая черное небо. Завывало так, словно сама Аляска превратилась в гигантского снежного волка и молила луну… о чем? Быть может о спасении от человечества?
Прочь, жалкие людишки, возомнившие себя богами, прочь! Дикий край навсегда останется диким. Никогда не приползет он на брюхе, словно западно-европейские земли, не будет ластиться теплой шкуркой, как горячий юг. Северный край еще покажет вам свои зубы, прочь!
- Каким – каким? – хорошенькая стриженная головка наклонилась набок.
- Из хороших побуждений, одним словом. В общем, хотела, как лучше... – Джуд отмахнулся от дальнейших объяснений, как от назойливой мухи. Его интересовали другие вещи. – Что ты будешь делать потом?
- Из хороших побуждений. Ради Родины?… - Эльза на секунду задумалась, а потом решительно произнесла – Сдамся!
- Понятно. – Казалось, Джуд ожидал именно такой реакции. – А Анна Ольхина убегает. Бежит сюда, на Аляску, в богом забытый город. Место, где собирается всякий сброд, где приличной девушке даже показываться не стоит. – Он неодобрительно взглянул на Лизу, но та, казалось, намека не поняла. – А вот если бы тебе стало известно, что по следу отправили ловца. Что тебя вот-вот поймают и, скорее всего, казнят. Твои действия?
- Бежать без оглядки. За границу, в канадские владения Британской империи и дальше, в Америку, например. – Девушка увлеклась игрой в погоню. Глаза ее загорелись лихорадочным огнем преследователя.
- Ага. – Джуд потер лоб под влажной повязкой, словно разглаживая несуществующие морщины. Голова все еще болела, но, вместо того, чтобы отдыхать или попытаться придумать: как же поймать всесильного мага, была занята другим. – А девица Ольхина решила остаться и даже взглянуть на меня, и не раз! Даже попыталась объясниться. Сейчас ты бы что делала?
- Должно быть, ею двигает чувство вины. – Предположила Эльза. – Сейчас? Уехала бы. Зачем искушать судьбу?
- Ясно. – Джуд вдруг спешно засобирался. – Я должен вернуться. Наша теория с самого начала была неверна. Нет никакой нежной девы с запятнанными идеалами – это вранье, от начала до конца. Ах, как она играла, как играла! Нет паники преследуемой дичи и «чувства вины», как ты это называешь. Только точный расчет.