Не знаю уж, откуда у меня хватило ума, но я сделал вид что потерял память. Местные приняли меня за выжившего из каравана, который, на мое счастье, ограбили неподалеку. Так у меня появилась какая-никакая предыстория.
После меня почти сразу принял на работу за хлеб и кров управляющий из местной усадьбы. Я помогал по хозяйству как мог. Таскал воду, дрова, кормил скот, убирался. Управляющий в итоге хотел меня прогнать, потому что я был изнеженным мальчишкой, который падал от переутомления в середине дня. Но в этот же день приехал с города хозяин усадьбы со своими слугами, Пономарев Алексей Сергеевич, он был купцом. Я, впервые увидев его вживую, кинулся к нему в ноги и попросил дозволения пройти проверку на грамотность. Управляющий был неграмотен, как и другие жители усадьбы, а еще по какой-то причине недолюбливал меня.
Проверку я прошел - харвейский и русский очень похожи, за исключением некоторых особенностей. Цифры же все были сплошь знакомы, как и прочие знаки. Так я стал помогать писарю в ведении документации. Конечно, до серьезных бумаг меня не допускали по меньшей мере два месяца. Но потом я вошел в доверие и приобрел репутацию смекалистого и проворного парнишки. Дела у меня наладились. Я был сыт, одет и ухожен.
Единственная загвоздка была в том, что на территории Харвейских княжеств рабство отменено не было. Технически, я не был рабом Пономарева. Но этот тип решил, что больше пользы я ему принесу в виде товара.
Он всегда был добр ко мне, а я, наивный сопляк, думал, что попал в хорошие руки. Верил, что мне повезло. Потому что, мол, он ведь мой благодетель. Подобрал меня, растерянного и голодного, не знающего куда идти и что делать со своей жизнью в чужом страшном мире, дал легкую хорошую работу, относился ко мне по-человечески. Он выглядел хорошим и надежным дядькой.
Но далее все сложилось весьма печально. Мы с Пономаревым поехали в город с партией пушнины на продажу. Это был мой первый выход за пределы Осиновки. Мелькали леса, поля, реки и озера. Много чужих людей, крепкий запах пота и навоза, грубые охранники каравана с настоящими мечами. А еще - первое нападение нежити, удивление при срабатывании защитных амулетов... Потом я вообще чуть с ума не сошел когда увидел как боевой маг уничтожает огромного и черного как ночь волка со страшными белесыми глазами.
Затем был городской дом купца, в котором меня впихнули в клетку к остальным рабам. Как оказалось, Пономарев продавал не только меха и кожи. Он продавал рабов. Просто в его усадьбе в Осиновке, где я обретался полгода, не было никаких бумаг о рабах и тому подобного. Там занимались закупкой пушнины у местных охотников.
В шоке и слезах я ехал в закрытой повозке с остальными рабами в неизвестность. Хорошо хоть не пешком шел.
Нас доставили в Таллас, южный город на побережье Зеленого моря. Меня вымыли, переодели и сытно накормили. Я даже начал думать, что жизнь налаживается...
Но как оказалось, красивые светленькие мальчики очень ценятся в южных землях. Но еще больше ценятся красивые светленькие писари, обученные также и цифрам. Таких обычно продают восточным вельможам. За меня Пономареву должны были отвалить немало денег.
Меня же продали какому-то сухощавому старичку, который повез меня еще дальше на юг. Со мной ехали еще пятеро мальчишек, еще младше меня. Как я понял, сам старичок покупателем не был, он вез нас к своему господину.
Но доехать спокойно ему не удалось. По пути на нас напали вампиры и убили всех кроме меня. Я лежал под обломками телеги со сломанным позвоночником и уже почти не дышал. Следующее, что я помню - это лицо Лики. Она помогла мне оправиться, поила кровью и рассказывала что теперь со мной будет. По какой-то причине я приглянулся ее Родителю, господину Ульвену и он обратил меня... Может, у него тоже был какой-то Дар видеть таланты? Потому что Лику он тоже обратил случайно, заметив ее почти бездыханное тело во время сражения при Ганцвиге. Тогда шла гражданская война в Гринвейском королевстве, в которое мы вскоре прибыли. Здесь же обретался клан Цераре, в который входил наш Родитель.
Ульвен представил меня своему Главе. Помню, как Калиоро долго смотрел на меня нечитаемым, пронизывающим взглядом. Потом кивнул господину Ульвену и все. Именно до этого момента моя память была заблокирована.