Воин улыбнулся, заметив обветренное лицо Анкху Анена, стража Великой библиотеки. Почитаемый мудрец выглядел в точности так, каким его запомнил Амон: бледнокожий, с проницательным взглядом, одним своим обликом словно бы опровергающий мифы о бессмертии Астартес.
— Ты выглядел старым, еще будучи послушником, — произнес советник.
— Я и был старым, — напомнил Анкху. — Меня почти отвергли. Когда-то детей не пускали на войну из-за малого возраста, но для легиона требовались юноши.
— Даже не представляю тебя молодым.
— Честно говоря, я тоже. — Анен подплыл к огромному алтарю и тоже положил на него ладонь. Уголки рта Анкху тронула меланхоличная улыбка. — Те годы для меня как сон о другой жизни.
— Лучшей?
— Более простой. С тех пор Галактика изменилась.
— Как и все мы.
— Верно, но кое-что всегда будет таким, как прежде. — Фантом провел пальцами с чернильными пятнами по книжной полке и вскинул бровь. — Когда Волки пришли на Просперо, я попытался совершить нечто вроде того, чем сейчас занимаетесь вы… Но намного менее амбициозное.
Старик усмехнулся.
— Я хотел спасти все носители знаний, но ваша идея… Она гораздо удачнее. Скажи, Амон, ты действительно веришь, что у вас получится?
— Да, верю.
Анкху Анен пожал плечами, словно речь шла о чем-то маловажном, и продолжил кружить по мастерской.
— Наш великий труд уже в разгаре, — добавил Амон. — Взгляни на мраморные залы галереи Пергама: ее бесконечные стеллажи почти опустели.
— Когда-то подобная мысль ужаснула бы меня, а теперь дает надежду, — вздохнул призрак. — Значит, ваша неимоверно сложная задача — наполнить Планетарий, перебросив через время и пространство запасы мудрости, накопленной за множество жизней, — все-таки выполнима.
Советник преисполнился гордости, хотя и понимал, что голос убитого мудреца звучит из сознания самого Амона. Разум воина, применяя метаконфигурации девятого Исчисления, создал для него вымышленного собеседника на основании воспоминаний об Анкху.
— Надежда покинула меня так давно, что, казалось, уже никогда не вернется. Галактика охвачена смятением, и все, казавшееся незыблемым, сгинуло под ударами нынешней войны — новой диссипативной системы.
— Довольно скоро это противостояние закончится, — сказал Анен. — Оно пройдет и забудется, как случалось со всеми войнами. Тогда, и только тогда, сохраненная вами информация вновь обретет важность.
— Именно. — Советник сознавал, что речь идет лишь о его грезах, но не мог удержаться от обсуждения возможного светлого будущего. — И, чьим бы триумфом ни завершилось восстание Луперкаля, мы сохраним достаточно знаний, чтобы отстроить разрушенное, и достаточно мудрости, чтобы верно применить их. Какие бы ошибки или недопонимания ни случались в прошлом, мы еще можем спасти грядущее и повторно подарить человечеству Объединение.
— Ты наивен, если в самом деле так считаешь, — ответил Анкху, и в мысли Амона проник червячок сомнений — капелька яда, упавшая в колодец. — Легион Тысячи Сынов навеки проклят в глазах будущих поколений, и этого уже не изменить. Но, пусть заветы нашего предательства и сохранятся в веках, они незначительны по сравнению с наследием, которое вы оставите для умных и искусных людей, способных им воспользоваться. Вспомни мои слова, когда он будет делать выбор!
Советник судорожно вздохнул и отдернул руки от глыбы, словно обжегшись. Видение рассеялось, Анкху Анен и другие воины-ученые исчезли, оставив Амона одного в мастерской, полной отголосков…
Нет, не одного. Легионер ощутил чье-то присутствие.
Поднявшись, он развернулся и увидел на балконе фигуру, в которой безошибочно угадывался его генетический прародитель. Алый Король, облаченный в доспехи и закутанный в темно-бордовую мантию с меховой оторочкой, стоял, понурив голову и опустив плечи. В его ауре отражалась растерянность.
Амон, мгновенно встревожившись, спустился до третьего Исчисления, и фантомы его незабытых друзей развеялись, будто утренняя дымка.
Выйдя на балкон, он встал рядом с отцом. Даже сгорбленный под бременем великого труда, Магнус возвышался над советником, но держал себя иначе, чем во время их беседы на берегу мирового океана-Планетария.